Знакомство с таинством православной Троицы Владимира Лосского

Анализ западной теологии привёл Владимира Лосского к необходимости проследить, когда и как произошло разделение между духовностью и догматикой в западной теологии, и с этой целью он обращается к замечательному христианскому мистику средневековья Мейстеру Экхарту и его раздумьям о неназываемом имени Бога и многих именах Бога. С исследованием Мейстера Экхарта и его «Первым представлением создания» [First Exposition of Genesis] Владимир Лосский имеет возможность представить различные подходы к апофатизму, предпринятые четырьмя важными религиозными фигурами: Святым Августином, Святым Дионисием, Святым Фомой Аквинским, и, конечно, самим Мейстером Экхартом. Подход Экхарта вначале представляется катафатическим, ведь он ищет имя Бога, которое «выше всех имён» (Послание к Филипийцам 2:9), но в своём поиске Мейстер Экхарт обнаруживает, что это приводит его к «неназываемому имени»/nomen innominabile (Лат.) и с осознанием этого он оказывается в апофатизме. Оксиморон «неназываемое имя» было использовано уже Святым Августином в его работе о Священном Писании, «О христианском учении» [De Doctrina Christiana], замечает Лосский. Вывод Святого Августина о невыразимости имени Бога позволил ему сформулировать парадокс, что называя Бога «невыразимым» мы фактически придаём всё же смысл этому эпитету. (Nichols 2017, стр. 61)

Святой Августин также оказывается в апофатизме, но его отношение к ситуации отлично от Мейстера Экхарта, поскольку он решает воздержаться от любых апофатических рассуждений. Он пытается повернуть процесс вспять, «вместо исключения любых позитивных выражений о Божественной природе» и таким образом прибывая к апофатизму, он предпочитает «удалить из понятия «Бог» несовершенства, свойственные нашему мышлению» и так он будет оставаться на разумной стезе катафатизма. (Lossky 1973, стр. 16) Используя такой методический подход, который позднее использует и Святой Фома, Святой Августин толкует невыразимость Бога таким образом, что любое выражение о Боге будет недостаточным, поскольку оно не имеет описания исключительности Божественной природы. Лосский следует за Мейстером Экхартом, который пытается принять концепцию релятивистского апофатизма Святых Августина и Фомы, но решает, осознав, что релятивизм его не устраивает, обратиться к абсолютному апофатизму на всех парах. Из своего парафраза Книги Пророка Исайи 45:15 «Истинно Ты Бог сокровенный […]» Мейстер Экхарт заключает, что нет надобности «знать имя той реальности, чья природа сокрыта» (Nichols 2017, стр. 61) Лосский считает в своём исследовании, что именно это выражение, «сокрытая сущность»/Esse absconditum (Лат.), обнажает онтологию апофатизма Экхарта без того, чтобы отбрасывать в сторону прежде сформулированную концепцию «неименуемого имени»/nomen innominabile (Лат.).

В своём тексте «О Христианском учении» Святой Августин обращается к читателю с увещеванием не бродить вокруг, но погрузиться в самого себя. Лосский высказывает предположение о том, что с этим увещеванием Святой Августин делает попытку изменить перспективу во взгляде на сущность/esse (Лат.) Бога для читателя, который находится в поисках имени Бога. По его мнению, причина такого увещевания лежит в том, чтобы показать читателю, что наши претензии к истине метафизически узаконены, но Мейстер Экхарт оспаривает увещевание Святого Августина и в его интерпретации становится необходимым продвинуться ближе к этому неименуемому имени, замечает Никольс. (Nichols 2017, стр. 62) Лосский также делает наблюдение, что в этом оспаривании позиции Святого Августина Мейстер Экхарт обращается к тексту Святого Дионисия «О Божественных именах» за указующим светом. Лосский видит намерение Святого Августина углубиться внутрь своего существа как путеводную инструкцию для человеческого разума по направлению к «недвижимому Богу-Истине» как «источнику просвещённости разума» (Лосский 2003, стр. 157)