Знакомство с таинством православной Троицы Владимира Лосского

Балансируя между обоими путями в своём трактате «О мистическом Богословии» Дионисий с ясностью устанавливает «что универсальная причина неподвластна любому подтверждению, как и любому отрицанию», замечает Лосский. (Lossky 2005, стр. 29) Схожесть позиции Дионисия, а также его терминологии с греческими философами стали основанием для некоторых интерпретаторов именовать Дионисия неоплатоником. Это неверно, оспаривает Лосский, поскольку для Плотина Бог «не есть непознаваем в своей природе». (Lossky 2005, стр. 30) Невозможность познавания «Единого» через рассуждения или через интуитивные попытки лежит, следуя Плотину, в отдалении души от единения в своей попытке познать объект через разум и таким образом душа становится фрагментированной. Для Плотина единственный путь избежать такой фрагментации есть обращение к экстатическому единению, где «множественность исчезает и различия между субъектом и объектом больше не существуют». (Lossky 2005, стр. 30) Лосский настаивает, что именно эта множественность, извлечённая из схемы Плотина, помещает «идеальное единство» в стороне от существа, потому что существо находится в связи с множественностью созданного мира и «вторично по отношению к Единому». (Lossky 2005, стр. 30) Экстаз/ἔκστασις (Греч.) в версии Плотина есть «сокращение существа до абсолютной простоты», рассуждает Лосский, поэтому Плотин употребляет термин упрощение/ἄπλωσις (Греч.) для описания этого экстаза. (Lossky 2005, стр. 30) В этом упрощении Плотин воссоединяет объект познания, который был определён как «единый»/ἑν (Греч.) и как таковой становится неразличимым от познающего субъекта. Лосский утверждает, что хотя негативное богословие Плотина имеет сходство в употреблении «общей терминологии», оно всё же отлично от богословия Дионисия.

Бог Дионисия не есть тот же самый, что и «изначальный Бог-Единение неоплатоников». (Lossky 2005, стр. 31) Непознаваемость Бога у Дионисия лежит не в упрощении, находящемся в конфликте с множественностью знания созданий, – его непознаваемость имеет абсолютный характер. Если бы это была непознаваемость простоты Единого по Плотину, Бог перестал бы быть непознаваемым по Своей природе, аргументирует Лосский. Отрицание Дионисия носит абсолютный характер, который по мнению Лосского направлен против схемы неоплатоников и который объясняет непознаваемость Бога в Его природе: «Он есть ни Единый, ни Единение». (Lossky 2005, стр. 31) В этом утверждении лежит семя, из которого произрастает догма Троицы Лосского, и здесь также лежит для него разница между «Богом откровения» и «Богом философов». Исследование Лосского продолжается среди писаний греческих патриархов и в результате этого исследования Лосский приходит к выводу, что апофатизм как метод доказательства непознаваемости Бога может быть найден среди большинства патриархальных писаний. Он упоминает Климента Александрийского, написавшего «Основы» [Stromata] об «осознании непознаваемости Божественной природы», которое может быть пережито в личностной встрече с Богом Откровения. (Lossky 2005, стр. 34) Лосский упоминает как Моисея, так и Святого Апостола Павла для доказательства своей точки зрения: когда Моисей вступает в контакт с «тьмой непознаваемости», или когда Святой Апостол Павел слышит «слова передающие Божественную непостижимость». (Lossky 2005, стр. 31)

Лосский находит также, что понятие само-опустошения/κάθαρσις (Греч.) неоплатоников отличается от понятия Дионисия. Для Плотина само-опустошение есть «понимание из множественности» создания, тогда как для Дионисия это отрицание создания как такового «до тех пор, пока оно скрывает Божественное несуществование» с целью достичь мира несозданного. Лосский представляет это само-опустошение Дионисия как «более экзистенциальное освобождение, вовлекающее всё существо того, кто стремится к познанию Бога». Хотя в обоих схемах имеет место быть единение, но Плотин предлагает «восприятие изначального и онтологического единения человека с Богом», тогда как Дионисий провидит «новое состояние, подразумевающее развитие, серию трансформаций, переход от созданного к несозданному, приобретение качества, которого человек до этого не имел по своей природе», где создание трансформируется во что-то другое, отличное от созданного: Лосский считает, что провидение Дионисия есть обожествление. (Lossky 2005, стр. 38)