Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

Неизвестно, увидели боги мертвые деревья, или ветки деревьев, или простые щепки; наверное, чтобы лучше понять этот образ нужно прогуляться по холодному песку исландского берега, и оглядеться вокруг: может, волны вынесли обломки разбитого судна? Или гуляющий тут и там ветер принес и бросил сломанные ветки в прибой? Или правда на камнях вдалеке растут деревья, цепляясь корнями за жизнь? Нет однозначного мнения и о том, кто такие упомянутые вместе с Одином Хёнир и Лодур. Ясно лишь, что боги вдохнули в людей душу и жизнь, а метафора дерева трансформировалась в образ мирового древа, ясеня Иггдрасиля, у корней которого три норны назначают жизненный жребий каждому из людей.

«Мудрые девы
оттуда возникли,
три из ключа
под древом высоким;
Урд имя первой,
вторая Верданди, —
резали руны, —
Скульд имя третьей;
судьбы судили,
жизнь выбирали
детям людей,
жребий готовят».

По этому краткому пересказу можно проверять себя на знание космологических сюжетов разных времен, культур и народов. Полная воды вечная бездна Гиннунгагап — очевиднейший парафраз стиха из Книги Бытия «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою»[74], рифмующийся с древнегреческим Хаосом. Характерный для архаического пантеизма мотив созидания мира из плоти великана или божества мы не раз встречали в античности: так, Гея рождает титанов природных сил, а в более поздних мифах из головы Зевса появляется на свет Афина Паллада. Наконец, три норны, определяющие судьбы людей, явно прибыли в Исландию по пути из варяг в греки, и были более известны на своей солнечной родине под именем мойры. Все это свидетельствует, что «Старшая Эдда» не так стара, как кажется на первый взгляд, и составитель сборника воспринимал сюжеты германского эпоса, библейские мотивы и явно заимствованные античные образы как органические части одного аутентичного мифологического целого.

О том, что «Старшая Эдда» не излагает древнейшие мифы, а, скорее, подводит итоги развития всей германо-скандинавской мифологии, свидетельствует и сложная система мироустройства, которую рисуют эддические песни.

Центральной осью этого мироустройства является Иггдрасиль. Есть гипотеза, согласно которой он символизирует время: корни уходят в прошлое, ствол ассоциируется с настоящим, а уходящая в небо крона — с будущим. На этой вертикальной оси расположен вышний мир богов Асгард, царство мертвых Хель[75]и серединный мир людей Мидгард. Пространство между миром людей и Асгардом называлось Альвхейм и было населено альвами, в целом дружественными к людям духами, в то время как темные цверги населяли расположенный между Мидгардом и Хелем Свартальфхейм. Но и это еще не все: на условной горизонтальной оси мироздания, не причастные ни номинальному злу, ни добру, расположены потусторонние обители карликов-нибелунгов и великанов-ётунов, которые называются соответственно Нифльхейм и Ётунхейм, а по соседству с ними, но тоже за границами мира людей, в Муспельхейме и Ванахейме живут огненные великаны и боги-ваны, о которых известно лишь, что они древнее Одина и его асов, с которыми вели войну.

Кроме того, в конструкции мироустройства скандинавского эпоса существует еще демоническая область Утгард, живущая по своим законам и не подчиняющаяся ни асам, ни ванам.

Под мировым ясенем Иггдрасилем находятся три источника: первый — Урд, рядом с которым живут норны, одна из которых носит его имя; второй — источник мудрости, охраняемый асом Мимиром, и третий — Хвергельмир, дающий жизнь всем подземным рекам. На вершине ясеня восседает превращенный в орла ётун Хрёсвельг, а волшебная белка Рататоск постоянно снует между ним и драконом Нидхёггом, что вместе со множеством змей грызет корни ясеня Иггдрасиль.

Ибо мировое древо не вечно.

Важной особенностью эддической мифологии является развитая эсхатология, то есть концепция конца света. Кроме языческой германской культуры, настолько подробные представления о мучительной гибели мира в пламени социальных и космических катастроф существуют только в индуистской и христианской религиях, а еще отчасти у майя, популярное истолкование мифов которых послужило апокалиптическим ожиданиям в, казалось бы, куда более развитом обществе конца 2012 года. В «Старшей Эдде» про неизбежность гибели мира в мрачных стихах вещает вёльва в «Волуспе».