Знаменитые русские о Флоренции

«Живу я здесь тихо, скромно, почти без книг, вечно с грамматикой, то английской, то итальянской. Данте уже читаю… Я написал одно стихотворение вопреки твоему предупреждению не писать о снах, о том моем итальянском сне во Флоренции, помнишь. Посылаю его тебе, кажется, очень нескладное…»

Сон (1912)

Застонал я от сна дурного

И проснулся, тяжко скорбя:
Снилось мне – ты любишь другого
И что он обидел тебя.

Я бежал от моей постели,

Как убийца от плахи своей,
И смотрел, как тускло блестели
Фонари глазами зверей.

Ах, наверно, таким бездомным

Не блуждал ни один человек
В эту ночь по улицам темным,
Как по руслам высохшихрек.

Вот стою перед дверью твоею,

Не дано мне иного пути,
Хоть и знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.

Он обидел тебя, я знаю,

Хоть и было это лишь сном,
Но я все-таки умираю
Пред твоим закрытым окном.

Как бы там ни было, в мае 1912 г. Гумилев один, без Ахматовой, выезжал из Флоренции в Рим и Неаполь, а беременная Ахматова оставалась в курортном городке под Генуей – Оспедалетти. (ι октября в родильном приюте императрицы Александры Федоровны на 18-й линии Васильевского острова у Ахматовой родился сын Лев Гумилев, будущий знаменитый историк и этнолог.)

Именно в те дни в Оспедалетти Ахматова сочинила поэтические строки:

Слаб голос мой, но воля не слабеет,
Мне даже легче стало без любви.
Высоко небо, горный ветер веет,
И непорочны помыслы мои.

Ушла к другим бессонница-сиделка,

Я не томлюсь над серою золой,
И башенных часов кривая стрелка
Смертельной мне не кажется стрелой.

Как прошлое над сердцем власть теряет!

Освобожденье близко. Все прощу,
Следя, как луч взбегает и сбегает
По влажному весеннему плющу.

Тяжелое настроение Ахматовой передает еще одно стихотворение, написанное в мае 1912 г. во Флоренции:

Помолись о нищей, о потерянной,
О моей живой душе,
Ты, в своих путях всегда уверенный,
Свет узревший в шалаше.

И тебе, печально-благодарная,

Я за это расскажу потом,
Как меня томила ночь угарная,
Как дышало утро льдом.

В этой жизни я немного видела,

Только пела и ждала.
Знаю: брата я не ненавидела
И сестры не предала.

Отчего же Бог меня наказывал

Каждый день и каждый час?
Или это ангел мне указывал
Свет, невидимый для нас?

Близкая подруга Ахматовой Валерия Срезневская (в девичестве Тюльпанова) попыталась в мемуарных очерках «Дафнис и Хлоя» объяснить сложные взаимоотношения Ахматовой и Гумилева:

«Конечно, они были слишком свободными и большими людьми, чтобы стать парой воркующих «сизых голубков». Их отношения были скорее тайным единоборством. С ее стороны – для самоутверждения как свободной от оков женщины; с его стороны – желание не поддаться никаким колдовским чарам, остаться самим собой, независимым и властным над этой вечно, увы, ускользающей от него женщиной, многообразной и не подчиняющейся никому».