Знание-сила, 2004 № 04 (922)

Петра, впрочем, мало заботило, что думали по этому поводу его спутники. Нет сомнения, что само решение об участии в посольстве было принято на основании веских мотивов, к которым прибавилось горячее желание самому поближе познакомиться с Европой. Не случайно перед отъездом он приказал выгравировать на своей печати надпись: «Аз 6о есмь в чину учимых и учащих мя требую» — «Я ученик и еду искать учителей».

Объяснима и та странная форма пребывания за границей, которую избрал царь: он всем сердцем ненавидел дипломатический ритуал, бурно протестовал против него, инкогнито позволяло обойти этикет и обрести желанную свободу.

Фейерверк в честь Великого посольства на реке Амстел в Амстердаме 29 августа 1697 года

Желание познакомиться и поучиться у Европы у Петра возникло давно. Однако царь не позволял этому желанию взять верх, покуда оно не совпало с государственной необходимостью. Необходимость же заключалась в том, что после взятия Азова следовало ожидать активизации военных действий со стороны Турции и Крыма. Значит, надо было вдохнуть новые силы в антитурецкую коалицию.

В жизни Петра Великое посольство — ключевое событие, сравнимое с Полтавой или основанием Петербурга. Поездка решительным образом повлияла на царя. Прежнее, до конца неосознанное стремление изменить страну обрело вполне законченные формы и превратилось в то, что можно назвать политической волей. По возвращении царь уже не желал мириться с тем, что собой представляло его государство. За полтора года он проделал путь, на который в Москве у него ушли бы долгие годы.

Есть в этой поездке еще одна сторона, о которой нередко забывают. Чувства Петра. К концу поездки все они спрессовались в одно главное, определяющее — нетерпение. Импульсивный, он по возвращении из Европы прямо-таки сгорал от желания незамедлительно и сразу все изменить и переделать. Поскольку это было невозможно, то петровское нетерпение приобретало подчас своеобразные и даже комические формы. Царь занялся своим ближайшим окружением, которое отныне должно было быть похожим на Европу.

Следует обратить внимание на еще одну особенность. Западноевропейская культура будет интересовать Петра избранно. Он, к примеру, равнодушно пройдет мимо проблем политического устройства. Английский парламент для него скорее экзотика, нежели разумная форма организации государства. «Забавно слушать, как подданные говорят правду», — так сформулирует свое впечатление Петр. Примечательно, что эту самую правду Петр сам станет требовать от своих подданных. Но право произносить ее, по убеждению царя, проистекало не от хартии, вырванной подданными у государя, а от его монаршего соизволения.

Царь колесил по странам, давно изжившим крепостничество и крепостное право. Он мог видеть, сколь плодотворен труд свободных людей. В Голландии один крестьянин ухитрялся кормить двух горожан, а в крепостной России 24 земледельца едва содержали одного жителя посада. И понятно, что дело не только в разнице природных условий. Но причины мало интересовали Петра. Здесь такое возможно и пригодно, но не в его стране и не для его народа. Крепостное право в России для царя было столь же естественно, как воздух, который он вдыхал.

И диалог культур сразу принял избирательный характер. Прилежный ученик Петр оставался себе на уме. Новаторство реформатора, вопреки сложившимся стереотипам, отдавало сильной традиционностью. Он оставался верен самодержавным и крепостническим ценностям, на которых зиждился социальный и политический строй Московского государства.

Петровский интерес — это преимущественно прикладной интерес. Его интересовало все, что должно было способствовать преодолению отсталости России. Главное для него — ничего не упустить, со всем познакомиться, усвоить, перенять. В центре внимания — мануфактуры, верфи, арсеналы, порты, корабли, крепости, мастерские, монетные дворы, университеты, коллекции, музеи, анатомические театры, лаборатории, школы, дороги, мосты, средства передвижения. Вот что он искал в Европе.

...9 марта царь покинул Москву. Первым крупным городом на его пути стала Рига, принадлежавшая Швеции. Шведы встретили Великих послов с подобающими почестями. Первый крупный европейский город, столь отличный от привычных российских городов, притянул царя, как магнит.

Перед отъездом в Европу Петр приказал выгравировать на своей печати надпись: «Аз бо еемь в чину учимых и учащих мя требую» — «Я ученик и еду искать учителей».

Все было интересно и необычно. С особым пристрастием Петр принялся осматривать рижские бастионы, о которые сорок два года назад споткнулся его отец. Вооружившись бумагой и карандашом, царь принялся чертить план крепости, его подстегивало природное любопытство.