Он не стал брать с собой факел, а воткнул его в специальную подставку на стене перед входом, после чего переступил порог. Легат попал в огромное помещение, с потолком не меньше, чем в три человеческих роста. Все оно было заставлено удивительными вещами. И сейчас, проходя мимо, церковник вспоминал их историю.
Вот на гранитном пьедестале лежит, отливая загадочным желтым блеском, серп. Кузнец с далеких северных островов открыл удивительный метод обработки металла, делающего его тверже алмаза. Жалко только, местный тан заставил его ковать мечи, а не орала. Во время высадки на островах немало людей из Братства сложили свои головы, прежде чем остановили безумца, вздумавшего завоевать все побережье.
Рядом стоит сосуд с плещущейся в нем кроваво-красной жидкостью. Чудесный эликсир, открытый придворным алхимиком герцога Корвакса. Этот правитель привечал при своем дворе чернокнижников, щедро одаряя их золотом. Эксперименты на слугах показали, что девять из десяти человек, выпившие эликсир, умирают в страшных мучениях, зато счастливчик молодеет лет на двадцать, не меньше. Престарелому герцогу повезло, а вот его сын, отчаявшись ждать, когда батюшка, наконец, сойдет в могилу, начал гражданскую войну, унесшую ни одну тысячу жизней.
А вот и незанятый камень. В специально выдолбленную нишу легат поставил изъятую у алхимика Ваальда колбочку с белым порошком.
— Прогресс не остановить, — тихо прошептал он.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Алексей Васильев
Укрепление духа
Юный послушник монастыря святого Никодима, укрывшегося от цивилизации в северных лесах, в город попал впервые — в составе свиты игумена, прибывшего на ежегодный собор. Павел сам попросился сопровождать главу монастыря — и было тому виной рассказанное послушником Андрием.
В первый день игумен и старшая братия отдыхали с дороги, а Павла отпустили погулять, зная, что дух его закален и крепок, и легко удержится от соблазнов, что во множестве подстерегают в городах.
Павел шел по сверкающим улицам и беспрестанно удивлялся незнакомой прежде жизни, в которой, как он с негодованием отметил, совсем не было места служению вере. Огромные дома из стали и зеркального стекла напоминали поставленные вертикально пчелиные соты — только сероголубые, твердые и холодные. В вышине, меж ними, парили вертолеты, подобные разноцветным стрекозам.
Проносящиеся, подобно хищным злым осам, быстрые пули, густая паутина минирельса и какая-то муравьиная суета — все наводило Павла на мысли, что там, где не знают истинной веры, человек неминуемо превращается в бездушное насекомое, и старается наделить схожими с ним чертами себя и окружающее.
Люди, встречаемые им на улицах, с удивлением поглядывали на черный подрясник. Несколько часов блуждал послушник по городу — но безумное мельтешение, неумолчный грохот и режущее глаз сверкание все так же отталкивали его, не давали погрузиться в эту незнакомую прежде жизнь, понять, раствориться в ней, стать мельчайшей и незначительной ее частью.
Уже темнело, когда забеспокоившийся Павел, руководствуясь записанными на бумажке подсказками Андрия, все же нашел нужное — большой универсальный магазин.
Некоторое время не осмеливался зайти — уж больно ослепительно сияла громадная вывеска, больно неприступной казалась — совсем, как раззолоченная митра игумена, простому послушнику рядом-то стоять боязно…