Знание — сила. Фантастика (2011-2015)

Сняв шлем, я позвал Черникова, но он почему-то не отозвался на мои крики, хотя по показаниям пеленгатора находился неподалеку, где-то посреди грибной рощи, и должен был услышать меня.

Неужели Валера притомился и уснул? В принципе, такое вполне могло случиться, так как нагрузки у каждого из нас были немалые, но я не исключал и более худших вариантов. Все же, мы находились не в городском парке земного города.

Я пошел быстрым шагом на сигнал маячка, осматривая местность и заглядывая под широкие шляпки крупных грибодеревьев.

Как и следовало ожидать, в роще оказались ленивцы, мирно пережевывающие свою пищу или отдыхающие после насыщения. Их слегка фосфоресцирующие тела были хорошо заметны среди растений, но сейчас мне было не до них.

— Валера! — в очередной раз позвал я и тут заметил его серебристый скафандр.

Черников неподвижно лежал на грунте в позе ленивца, словно пытался скопировать ее. От взгляда на него мне стало не по себе, и я бросился к товарищу. К счастью, он был жив, но, видимо, находился в каком-то ступоре — застывшее выражение лица, глупая улыбка блаженного, широко открытые, немигающие глаза. Его шлем валялся рядом.

— Ну, ты чего, а? — Я схватил ксенобиолога за плечи и несколько раз встряхнул его, пытаясь привести в чувства. — Ты меня слышишь?

Черников не ответил, продолжая излучать идиотскую улыбку. Он сейчас очень сильно походил на лежебок, лежащих в нескольких шагах от нас, и я ощутил в душе нечто похожее на зарождающийся страх.

Сделав пару глубоких, успокаивающих вдохов-выдохов, я быстро вскрыл аптечку экстренной помощи и вколол Валере сильный транквилизатор. Этот препарат давал человеку мозговую встряску и оказывал общее психостимулирующее действие. Но, к моему удивлению, ничего не произошло — Черников продолжал оставаться в своем непонятном состоянии. Его нужно было срочно везти на базу, где имелись более эффективные средства.

Взвалив ксенобиолога на плечо, я понес его к скайтеру и запихнул в кабину, на место второго пилота. Машина стремительно взмыла в воздух и понеслась почти над самой поверхностью, развив предельную скорость. По пути я вызвал на связь Костю и вкратце сообщил ему о случившемся.

— Ясно, готовим встречу, — хладнокровно ответил капитан. — Что-то подобное рано или поздно должно было случиться, хотя я и надеялся на обратное.

— Знать бы еще причину, — пробурчал я, поглядывая через плечо на Валеру, который с умилением смотрел сквозь лобовое стекло куда-то в известную одному лишь ему точку.

У него было лицо человека, достигшего нирваны, состояния высшего духовного просветления. Казалось, Черников сейчас испытывает безмерное счастье или пребывает в сильнейшей эйфории. Но что могло вызвать такой ступор? Я терялся в догадках.

До самой базы Валера не приходил в себя. Мы сразу же поместили его в герметичную медицинскую капсулу, внутри которой строго поддерживался земной микроклимат. Медиколог Василий Васильевич, самый старший в нашем экипаже, начал колдовать над Черниковым, воздействуя на его психику всеми имеющимися у нас средствами.

Лиходей постоянно находился рядом, озабоченно наблюдая за происходящим. Остальные же продолжали заниматься своей работой, втайне надеясь, что происшествие с ксенобиологом — всего лишь какая-то случайность. Но буквально спустя два часа, когда на связь не вышел Скворцов, мы вдруг почувствовали присутствие рядом с нами неведомой опасности…

Маяк Сергея попискивал где-то в нескольких сотнях метров от базы, и мы с Костей, запрыгнув вдвоем в вездеход, помчались к астрофизику, терзаемые самыми мрачными предчувствиями.

Машина уперлась в одну из грибных рощ, из которой и исходил сигнал, и мы, включив нашлемные осветители, отправились пешком на поиски. Вскоре увидели Скворцова — он лежал в той же позе, что и Черников, и выражение его лица было таким же. Мне стало жутковато от этого безумного взгляда и застывшей маски блаженного дурачка. Неужели нас начала поражать эпидемия психического расстройства? Но отчего и насколько это опасно?

— Что он тут вообще делал? — спросил вслух Костя, осматривая астрофизика. — Почему оказался не там, где должен был находиться?

— Да, вопрос интересный.

Я оглядел все вокруг и заметил рядом пару лежебок, равнодушно наблюдавших за нашей суетой. Какое-то смутное предположение промелькнуло в моей голове, но из-за спешки оно не успело оформиться во что-то более-менее разумное.

Мы отнесли Скворцова к машине и, погрузив его в десантный отсек, повезли на базу, по дороге вколов ему транквилизатор. В отличие от Черникова Сергей после инъекции зашевелился и что-то неразборчиво забормотал, часто моргая глазами. Видимо, у него оказался более крепкий организм.

Я прислушался и сумел разобрать несколько отдельных слов.

— Ведь это же… все что-то пыжимся… убогие… гармония…

Затем он опять замолчал и уснул.

— Что он сказал? — Лиходей переводил взгляд с меня на спящего.

Я пожал плечами.

— Скорее всего, это был просто бред. Про какую-то гармонию и убогих.

— Про убогих?

— Ну да, он сказал «убогие».

— Кто убогие? Мы?

— Откуда я знаю…