Знание — сила. Фантастика (2011-2015)

А Николай слышал то, что не могла слышать доктор: «Заикание неестественно». — «Будь натуральней». — «Они должны думать, что ты остался один, иначе нам отсюда не выбраться». — «Да отстаньте вы, не мешайте! Помню я все!»

— Что, простите? — спросил Николай, будто бы не расслышав обращенных к нему слов.

— Я говорю, как вы себя чувствуете? — повторила Аманда.

— А. Я чувствую себя отлично, — ответил Николай и беззаботно улыбнулся.

⠀⠀ ⠀⠀

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

⠀⠀ ⠀⠀

Об авторе

⠀⠀ ⠀⠀

Родился в 1986 году в Ярославле. В 2008 году окончил математический факультет Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. Там же закончил аспирантуру, защитился и работает в настоящее время.

Писать начал в 6 лет. Печатается с 2007 года. Имеется около 70 публикаций в различных изданиях России, Украины, Беларуси, Казахстана, США, Канады, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, Германии и Финляндии («Знание — сила: Фантастика», «Очевидное и Невероятное», «Экология и жизнь», «Юность», «Нива», «Журнал Поэтов», «Русский литературный журнал в Атланте. На любителя», «Черновик», «Второй Петербург», «Жемчужина», «Введенская сторона» и др.).

⠀⠀ ⠀⠀

Александр Белл О пользе самодельных табуреток

Стояло мягкое бабье лето, но среди ночи я проснулся от холода. Куда-то подевалось одеяло. На пол, что ль, свалилось? И с какой стати я совершенно голый? Вроде бы не пил, а уж учудил, так учудил.

Включив свет, я закрутил головой. Да, грабанули! Телевизор, ноутбук, мобильник, скатерть и даже постельное белье подо мной — все бесследно исчезло. Я вскочил с дивана и вознамерился хотя бы прикрыть наготу, но и одежды не было. Кому понадобились мои тряпки, и какой должен был быть сон, чтобы не чувствовать, как тебя раздевают?

В шкафу, где вещей поубавилось, нашелся старый спортивный костюм и стоптанные ботинки. Поспешно одевшись, я обошел свой домишко и много чего, включая холодильник, не досчитался: жулики потрудились. Хорошо хоть им не достало ума забрать самые ценные вещи: икону 16 века и две китайские фарфоровые вазы.

Вспомнив о своей машине, я обречено выглянул в окошко, но «жигуленок» преспокойно стоял во дворе. Естественно, такую рухлядь сейчас не воруют. Давно пора ее заменить, да все как-то не наскребается средств.

Вдруг из сарая выскользнула какая-то тень. Решив, что жулики еще здесь, я выскочил на порог и чуть не столкнулся с неким первобытным существом. Его толстые руки и ноги были голыми, волосы на голове стояли дыбом, а туловище прикрывалось бесформенным серым одеянием.

Однако, присмотревшись, я узнал в чудище своего деревенского соседа Петю по прозвищу Пупс, которому вздумалось натянуть на себя холщовый мешок с тремя дырами для головы и рук. Мое незавидное положение не помешало мне зайтись в безудержном смехе. Складываясь чуть ли не вдвое, я никак не мог остановиться.

— Прекрати ржать как дурак, — обиженно пробубнил Пупс, но мне стало еще смешнее.

Петр моложе меня года на четыре. В детстве он, как и я, летом жил у своей деревенской бабушки и лип к нашей компании. Против малолеток мы ничего не имели, но Пупс был патологическим ябедой и выдавал взрослым все наши секреты: и как мы на речку бегали без разрешения, и как яблоки воровали, и как пробовали курить. До сих пор не понимаю, как мы терпели этого юного пакостника.

Повзрослев, Пупс быстро пошел в гору. Теперь он был сказочно богат, надут и со своих заоблачных высот не замечал малых мира сего, вроде меня. У него не было недостатка в квартирах, машинах, загородных особняках, но и в нашей, заброшенной людьми деревеньке, он построил себе трехэтажный особняк, уродливо возвышающийся над небольшими ладными домиками. И вот этот важный деляга, который без охранников нигде не появлялся и, наверное, пешком ходить разучился, стоял передо мной в неприлично нелепом виде. Сквозь смех, я выдавил:

— Что случилось?

— Ничего, — пробурчал Пупс, разводя в стороны волосатые руки.

— Раз ничего, почему ночью в мешке разгуливаешь?

— Нет ничего! — рявкнул Пупс. — Вообще ничего! Ни дома, ни машины, ни вещей.

Ошарашено взглянув в сторону его дома, я действительно увидел лишь голый пустырь с огромной ямой посередине.

— Впусти меня в дом — холодно! — как в детстве, капризно потребовал Пупс.