Золочёные горы

В тот момент двое молодых людей в галстуках поднялись по ступенькам: чертежники пришли отчитаться по работе. Войти им мешали стоявшие в дверях начальники.

Я воспользовалась ситуацией и выскользнула наружу, пока охранник из «пинкертонов» почесывался и зевал: день явно казался ему скучным. Для меня же он был ослепительным предвестником нового. Я взглянула на свои руки, словно они чужие. Я едва узнавала себя в девушке, произносившей речь на верхушке горы и побратавшейся с великой матушкой Джонс. И еще Джордж чуть не поцеловал меня в лунном свете (или мне почудилось?) и назвал храброй. А Джейс поразился моей злости, но при этом защищал меня. Я убежала от него и его странного семейства и дышала свежим воздухом, словно мне было куда бежать.

Часть пятая. Птицы дьявола

Я спросила мужчину в тюрьме, как он там очутился, и он ответил, что украл пару башмаков. Я сказала ему, что, укради он железную дорогу, стал бы сенатором Соединенных Штатов.

Мэри Харрис «Матушка» Джонс

Глава двадцать восьмая

Угроза забастовки равнозначна угрозе взрыва динамита в горах: может вызвать лавину разрушений. Но в «Рекорд» К. Т. была взбудоражена новостью из Каменоломен о создании профсоюза и обещанием Джаспера заплатить рабочим. И я удивилась, когда она велела мне не печатать речь матушки Джонс и не упоминать о засаде «пинкертонов» и незаконном аресте.

– Напечатав это, мы лишь спровоцируем новые неприятности. Мы не поможем этим людям и профсоюзу.

Я с облегчением согласилась, но это была ошибка. Из-за страха мы сами закрыли себе рот, и не осталось печатного свидетельства того, что великая матушка Джонс приезжала в Мунстоун и произносила речь, поднявшую на борьбу рабочих мраморного карьера.

К. Т. задумала «закопать топор войны» с Паджеттом. Она попросила об интервью у юного президента компании. К ее удивлению, Джаспер пригласил ее на дружескую беседу и устроил ей экскурсию по фабрике.

– Я иду встретиться с наследничком, – сказала она мне. – Хочешь присоединиться?

Я притворилась, что у меня кровь пошла из носа, и напомнила себе, что больше не имею дела с Паджеттами.

К. Т. вернулась после интервью с Джаспером возбужденная и изменившая свое мнение. Она печатала, бормоча:

– Это новая эра. Паджетт-младший начал переговоры с профсоюзом. Он обязался выплатить долг по зарплате. Это мыслящий юноша. Он читает книги. И он, конечно, весьма странный.

Он пьет. Ей я этого не сказала.

– Я ошибалась в нем, – вздохнула К. Т. – У него доброе сердце.

Я вспомнила это сердце и как дико оно стучало за худощавыми ребрами. Карамелька украла его у меня.

– Только, боюсь, он занялся тем, что ему не по зубам. Мягкотелому там долго не продержаться, – озвучила свой прогноз К. Т. – Полковник Боулз сожрет его и выплюнет косточки.

Она положила на мой стол книгу. «Души черного народа».

– Юный Паджетт дал мне экземпляр этого провокационного издания, – сказала она. – Его вдохновляет этот автор, доктор Дю Бойс, он прочитал мне целую лекцию про какой-то свой проект. Памятник, увековечивающий черную расу. Прелестно! Но вряд ли осуществимо. Если его когда-либо построят, твой друг Джейс обязался предоставить мрамор бесплатно.

– Он мне не друг, – возразила я.

Она ухмыльнулась. Книга осталась на наборном столе. Я похоронила ее под стопкой газет, там она и лежала, покрываясь пылью.

Через неделю после отъезда матушки Джонс из Мунстоуна меня обрадовала открытка от Джорджа. На лицевой стороне нарисован был цирк: наездница в наряде из перьев выполняла трюки. На обороте одно предложение, нацарапанное вверх ногами и задом наперед:

Сильви, я должен угостить тебя мороженым еще раз, прежде чем закончится лето. Твой собрат по бунтарству Дж.

– Лонаган очень мил с тобой, – заметила К. Т.

– Проныра! Ты ее прочла.

Она увидела, что я улыбаюсь. С той ночи, когда я произносила речь и мы гуляли под лунным светом, я не раз размышляла о Джордже Лонагане. «Собрат по бунтарству», – написал он мне. Была ли я для него товарищем? Кажется, да. Но при этом он был со мной мил. К. Т. это подтвердила.

– Плохо, что ему пришлось сбежать отсюда, – закинула она удочку. – Ты, должно быть, сожалеешь.

Я сожалела, но не заглотила приманку.

– А куда ему пришлось бежать?

– Вероятно, он сейчас вместе с матушкой Джонс на южных угольных копях, – предположила она. – В Тринидаде уже шесть недель идет забастовка.