Золотая кровь

Но судьба продолжала насмехаться над грандиозными планами дона Алехандро и подбросила ему в виде подарка двух крепких дочерей: Оливию и Изабель. Обеих девочек судьба щедро наделила здоровьем, умом отца и его упрямством, а ещё — красотой матери и её талантами. Пожалуй, в корзину с подарками она забыла положить только кротость и скромность, обязательные для каждой дочери знатного сеньора. И всё это богатство дон Алехандро благополучно не замечал до тех пор, пока однажды за завтраком не обнаружил, что старшая дочь Оливия не только читает политические газеты, но и уже успела превратиться в пылкую суфражистку, находящуюся в поисках «точки опоры, чтобы перевернуть весь мир». Уверенную в себе прекрасную юную сеньориту, которая не стесняется надевать брюки и критикует грандов сената. Вот тогда дон Алехандро и задумался над тем, что если он не хочет прославить своё семейство каким-нибудь пикантным скандалом, то нужно срочно пристроить куда-нибудь старшую из своих дочерей.

Изабель на тот момент было всего пятнадцать, но она уже вела себя кротко и по-женски умно. Может быть, поэтому Изабель он любил больше остальных своих детей. Она была ласковой и нежной, и, несмотря на, казалось бы, юный возраст, умела обращаться с мужчинами очень талантливо, заставляя их вести себя так, как нужно ей. Дону Алехандро это поведение было понятно и близко, и он надеялся, что благодаря женскому уму хотя бы его младшая дочь сделает хорошую партию, и поэтому всячески поощрял её поведение. А вот что делать с Оливией, он не знал.

Он пытался закрыть её в пансионе для молодых девиц, надеясь, что святые сёстры «выбьют из неё новомодную дурь» и наставят на путь истинный. Но в пансионе от неугомонной сеньориты де Агилар постарались быстро избавиться, потому что она не только не боялась строгих наказаний сестёр, но ещё и провоцировала других пансионерок на вызывающее поведение. После неудачи с пансионом дон Алехандро отправил её в Старый свет, к тётке. Но Старый свет с его чопорными салонами и пожилыми дамами, подругами тёти, тоже не смог исправить характер старшей дочери дона Алехандро. Тётя отправила её обратно вместе со своим благословением и письмом, в котором умоляла дона Алехандро большей не присылать к ней столь «раздражающую юную особу».

В итоге, куда бы Оливию ни пытался пристроить отец за эти годы, спустя какое-то время она снова возвращалась в особняк на авенида де Майо, как боевое оружие ольтеков, прилетающее обратно к тому, кто его запустил. На все попытки отца наставить её на истинно женский путь Оливия отвечала презрительно-высокомерной усмешкой, которая выводила дона Алехандро из себя. А на его угрозы оставить дочь без приданого она лишь пожимала плечами и говорила, что тогда будет вынуждена пойти в журналистки и станет обеспечивать себя сама. И даже принесла в дом печатную машинку. И что-то хуже этого придумать было трудно.

В такие моменты дон Алехандро, кажется, был бы даже рад, если бы она ходила по галереям, театрам, поддерживая талантливый сброд, или просто рисовала и музицировала, как её мать.

Зато у Виго с Оливией, или попросту Лив, всегда были самые тёплые отношения. Она приезжала к нему во Фружен и часто писала письма, рассказывая о том, что происходит дома. Она тоже интересовалась наукой и не разделяла ценностей отца, и в этом они были похожи. Именно Оливия прислала ему первое письмо, в котором написала, что в доме творится что-то странное, и попросила его приехать. Потом пришло ещё одно письмо о нападении на их карету, а потом третье. Об отце. Его привёз один из слуг и рассказал ещё и то, что Оливия велела передать на словах.

В тот же день Виго сходил в Департамент сыска к одному из своих знакомых, через него нашёл Мориса, и вдвоём с ним, не мешкая, они отправились в Акадию. Все семейные распри были забыты, потому что на кону стояло выживание семьи Агиларов.

− Итак, − произнёс Виго после того, как с приветствиями и вопросами вежливости было покончено, − теперь расскажи всё по порядку и не торопясь.

− И, сеньорита де Агилар, постарайтесь не забыть даже самые незначительные детали, − добавил Морис, усаживаясь напротив неё в кресло.