Золотая кровь

А она превратилась в Эмерта Лино Вальдеса — помощника старого профессора Кордезо из университета Акадии. И это было даже забавно, ведь изображать помощника профессора ей не составит труда — она часто помогала отцу в лаборатории и на самом деле знала сеньора Кордезо. Когда-то… Очень давно… Даже в те годы он уже был стар. Не удивительно, что он скончался. С другой стороны, это ей на руку, не у кого будет спрашивать рекомендаций. Хотя у неё есть бумаги Лино, но если Лучезарная поможет, то их и не придётся показывать. Лино живёт в университетском квартале, и она, пожалуй, вернёт ему письма на обратном пути. Скажет, что нашла на улице.

— Чего застыл? Проходи!

Зычный голос гварда* выстрелом раздался над ухом, и Эмбер вздрогнула.

Задумалась.

— Простите, — пробормотала она и поспешила внутрь.

*Коппола − традиционная мужская сицилийская кепка, обычно изготовленная из твида.

*Гвард — охранник, страж. От исп. guard — охрана.

Глава 7. Чупакабра

− Господи! Виго! Как же я рада тебя видеть! — Оливия бросилась на шею брату, едва Фернандо распахнул двери. — Я думала, с ума здесь сойду! Наконец-то! Наконец-то, ты приехал!

− Ты стала ещё краше, Лив, − Виго высвободился из её крепких объятий и улыбнулся, окинув взглядом сестру. — К несчастью для мужчин Лазурного двора и на зависть сеньоритам.

− Ах, Виго! Оставь свои комплименты! Сейчас не время думать о таких пустяках! Входи уже! Входи! Фернандо?! А ты чего застыл? Ты свободен. И двери за собой закрой как следует, − Оливия махнула рукой, отпуская управляющего, и, когда дверь за ним и в самом деле плотно закрылась, добавила раздражённо: − В этом доме все только и делают, что следят за мной! И если раньше доносили отцу, то теперь этой местной святой − «Мадонне Виолетте»!

− Кстати, познакомься, это Морис, − Виго указал рукой на сыщика. − Он в некотором роде детектив, как говорят на севере, и будет помогать нам в поисках виновника.

− Очень рада! − Оливия шагнула навстречу Морису и решительно протянула руку для рукопожатия.

Морис сильно удивился такому раскрепощённому жесту, посмотрел на Виго, видимо, ища одобрения, но, не дождавшись, склонился и поцеловал руку вместо того, чтобы пожать в ответ.

− И я тоже очень рад. Много о вас наслышан, − он ещё и приложил ладонь к лацкану пиджака, изображая приветствие.

− Пффф! Не верьте всему, что говорит мой брат, − усмехнулась Оливия и добавила, чуть понизив голос: − Он приукрашивает мои достоинства и умаляет недостатки.

− Я бы сказал, что, отнюдь… совсем не приукрашивает, − пробормотал Морис с каким-то внезапным смущением в голосе

Виго заметил это смущение. Ну, ещё бы! Этот пройдоха-сыщик уж точно не ожидал, что его сестра окажется не просто красавицей, хотя об этом Виго ему говорил, а ещё и вполне уверенной в себе молодой особой, которая на всё имеет своё мнение, носит брюки и не ходит в сопровождении дуэньи. Вот об этом Виго умолчал и сейчас наслаждался моментом.

Представление Мориса о дочери гранда Акадии как о существе набожном, кротком и скромном разбилось об уверенный взгляд прекрасных тёмных глаз сеньориты Оливии. Старшая дочь Алехандро де Агилара сполна унаследовала материнскую красоту: нежный цвет лица, сочные губы и каштановые волосы, отливающие золотом. А жгучая чернота глаз вместе с упрямством и умом ей достались от отца.

И это для дона Алехандро было отдельной трагедией.

Кроме Виго у дона Алехандро родилось ещё пятеро детей. Но, увы, как бы сеньор де Агилар ни мечтал о доме, полном сыновей-продолжателей рода, судьба в этом вопросе над ним посмеялась. Двое мальчиков умерли сразу же после рождения. Третий мальчик родился таким слабым, что все думали, он не доживёт и до года. Назвали его Домеником, в честь главного святого покровителя города, и все уже заранее вздыхали, что сеньора Мелинда не оправится от третьей потери. Но мальчик выжил, хотя так и остался худосочным и слабым здоровьем, и ни о какой политической и военной карьере для него дон Алехандро не мог даже и мечтать. Зато Доменик чудесно рисовал и музицировал, в чём пошёл по стопам матери, и из-за этого вызывал у отца только приступы раздражительности.