Золотая легенда. Том I

Григорий установил порядок служб и церковного пения, а также основал певческую школу. Для школы он построил два здания: одно — около базилики Святого Петра, другое же — около Латеранской церкви. Там и доныне находится ложе, на котором Григорий возлежал, когда учил пению, плетка, которой он угрожал ученикам, и подлинный экземпляр его антифонария. К канону мессы он прибавил слова: «И управь в мире дни наши, а также прикажи избавить нас от вечного осуждения и сопричесть к стаду избранных твоих»[294]. Святой Григорий был Папой тринадцать лет, шесть месяцев и десять дней. Он покинул свое тело, исполненный добрых дел. На его надгробии начертаны следующие стихи:

Тело земля приими, твоим порожденное телом.
Вновь его Бог оживит, снова его ты отдашь.
Дух устремляется ввысь, власти уж смерть не имеет.
Смерть, что была для него дверью в новую жизнь.
В этой гробнице лежат останки великого Папы,
добрых и честных делах жизнь провел он свою.

Григорий скончался в лето 606-е от Воплощения Господня, в правление императора Фоки.

После смерти блаженного Григория всю область поразил страшный голод. Поэтому бедняки, которых прежде кормил Григорий, приходили к его преемнику, говоря: «Владыко, не позволь погибнуть тем, кого раньше кормил отец наш Григорий». Папа, негодуя, отвечал на эти слова: «Григорий ради похвалы себе старался заботиться обо всех народах, мы же не можем кормить их». Так Папа отпускал их ни с чем. Святой Григорий трижды являлся ему, мягко укоряя Папу в скупости и скаредности, но тот не желал исправляться. Поэтому Григорий, ужасный обликом, явился в четвертый раз, обличил Папу и нанес ему смертельный удар по голове. В скором времени Папа скончался в жестоких мучениях.

Поскольку голод продолжался, некоторые завистники Григория стали утверждать, что он, будучи человеком расточительным, истратил все богатства Церкви. Они побуждали других людей за эту вину сжечь его книги. Когда некоторые сочинения уже сожгли, а другие хотели сжечь, этому твердо воспротивился диакон Петр, который был весьма близок Григорию и обсуждал с ним книги Диалогов. Он утверждал, что бесполезно таким, образом уничтожать память о Григории, поскольку экземпляры его книг разошлись по всему миру. Также Петр добавил, что сжигать книги столь великого Отца — великое святотатство. Он сам часто видел, как на голову Григория нисходил Святой Дух в образе голубя. Наконец, он предложил врагам Григория следующее: если, подтвердив свои слова клятвой, Петр тут же умрет, они перестанут сжигать книги; если же он не умрет, но переживет собственное свидетельство, то сам поможет им в сожжении книг. Ибо Григорий некогда сказал Петру, что диакон лишится жизни, рассказав о чуде с голубем. И вот достопочтенный клирик Петр, облаченный в диаконское одеяние, прикоснулся к святому Евангелию и засвидетельствовал святость Григория. Тотчас же, чуждый смертной скорби, он испустил дух, исповедуя истину.

Один монах из монастыря Святого Григория собрал себе состояние. Святой же Григорий явился другому монаху и велел передать первому, чтобы он раздал свое имение, ибо через три дня умрет. Услышав об этом, монах ужаснулся, покаялся и раздал свое имение. Тотчас его поразила лихорадка, и на утро третьего дня, высунув язык из-за великого жара, монах испускал дух. Окружившие его монахи, прерывая пение псалмов, стали упрекать его. Он же, ожив и с улыбкой подняв глаза, сказал: «Да помилует вас Господь, братья! Почему вы решились упрекать меня? Ведь это служит мне немалым препятствием. Обвиняемый одновременно вами и диаволом, я не знал, на чью клевету отвечать сначала. Потому, если вы видите, что кто-либо покидает этот свет, не упрекайте его, но сострадайте, как идущему на строгий суд в присутствии обвинителя. И вот я встал на суде с диаволом и с помощью святого Григория опроверг все обвинения. Лишь за одну вину стало мне стыдно. Из-за нее я сильно мучаюсь и до сих пор не освободился». Когда же братья спросили, что это за вина, он ответил: «Не дерзаю сказать, ибо, когда святой Григорий велел мне вернуться к вам, диавол весьма скорбел, полагая, что Бог отправил меня сюда для покаяния. Потому святой Григорий поручился, что я никому не открою возведенной на меня клеветы». Тотчас монах начал восклицать: «О Андрей, Андрей, в этот год ты погибнешь — ты, неправым советом подвергший меня столь великой опасности». И тотчас, ужасно выкатив глаза, он испустил дух.