Золотая легенда. Том II

Елизавета взрослела год от года, и все сильнее росла в ней любовь к благочестию, так что она избрала Пречистую Матерь Божию своей покровительницей и заступницей, а святого евангелиста Иоанна — хранителем своей чистоты. Когда на алтарь возлагались записки с именами каждого из апостолов и каждая из девочек в свой черед получала свою записку, Елизавета молилась и согласно своему желанию трижды кряду получала записку, на которой было написано имя святого Петра. Она почитала этого апостола с такой глубиной благочестивого чувства, что ни в чем не отказывала просящему во имя святого Петра. Дабы мирские успехи не прельщали ее, Елизавета ежедневно лишала себя каких-нибудь благ. Добиваясь успеха в игре, она прерывала ее, говоря окружающим: «Я не хочу продолжать и во имя Божие прекращаю игру». Когда ее приглашали танцевать вместе с другими девочками, она танцевала один танец, а затем говорила «Один танец — и все, другие танцы оставим ради Бога», — и так удерживала девочек от суетных развлечений. Ее всегда страшила легкомысленная роскошь одежд, в которых она любила строгую простоту.

Елизавета обязала себя читать определенное число молитв. Если из-за других занятий она не могла прочесть все молитвы и служанки принуждали ее идти спать, она неустанно бодрствовала до тех пор, пока не исполняла обещания, данного Небесному Жениху. Дни праздников благородная девочка почитала с таким благочестием, что не разрешала прикреплять длинные рукава к своему платью до тех пор, пока не закончится месса. В воскресные дни до полудня она не позволяла себе носить перчатки, стремясь не пренебрегать священным торжеством и исполнять свой благочестивый обет. Обычно она по обету ограничивать себя в одном или в другом, и никто не мог отговорить ее исполнять эти обеты. Церковные службы Елизавета слушала с таким благоговением, что когда читали святые Евангелия или освящали Святую Жертву, она отстегивала длинные рукава, если они были ранее прикреплены к платью, и снимала ожерелье и другие украшения, венчавшие ее голову.

Так благоразумно завершила и невинно прожила она первое состояние своей жизни и, повинуясь отцовской власти, принуждена была перейти от девства к супружеству, дабы принять тридцатикратный плод (Мк 4, 8; 4, 20), храня веру в Святую Троицу и Десять заповедей. Она согласилась заключить брачный союз не по собственному желанию, не для того чтобы удовлетворить страсть, но чтобы не противоречить воле отца, а также для того, чтобы родить сыновей и воспитать их для служения Богу. Связанная законом брачного ложа, она не стремилась к плотским радостям. Это очевидно из того, что, во всем послушная магистру Конраду[431], Елизавета принесла обет, что если ей случится пережить мужа, она будет хранить воздержание до конца своих дней.

Елизавета сочеталась браком с ландграфом Тюрингии, что подобало ее королевскому достоинству и произошло по промыслу Божию, дабы привести многих к любви к Богу и наставить неразумных. Хотя Елизавета изменила состояние жизни, в жизни она не изменила любви. Из того, что будет рассказано дальше, со всей очевидностью следует, сколь была она предана Богу и смиренна, сколь строга и равнодушна к себе, сколь щедра и милосердна к нищим. Она была так пламенно предана молитве, что быстрым шагом спешила в церковь и входила в нее прежде служанок, как будто хотела просить о чем-то Бога в тиши тайной молитвы. Она часто вставала на молитву ночью, хотя муж просил ее щадить себя и давать телу немного отдыха. Если же, охваченная глубоким сном, Елизавета не могла подняться на молитву, она приказывала одной из служанок, которая была предана ей больше других, будить ее, коснувшись ноги. Однажды та, желая коснуться ноги госпожи, случайно дотронулась до ноги ее мужа. Тотчас проснувшись, муж понял, в чем дело, но благоразумно притворился, что его ничем не обеспокоили.

Она часто орошала молитву обильными слезами, дабы во время молитвы щедро воздавать жертву Богу. Слезы ее были слезами радости и совершенно не искажали красоту лица. Она часто плакала, скорбя, и поскольку скорбь приносила ей радость, лицо ее светилось счастьем.