Золотая Орхидея (СИ)

Адзуна начал интересоваться Скверной. Он путешествовал в мертвые земли на юге и изучал останки существ, обрушивших гнев на наш мир. Этот черный яд, первородное зло, или, говоря языком эльфов, Оссэ, по крупицам он приносил в свою мастерскую. Вскоре он заметил влияние Оссэ на Живущих на Земле, включая себя самого. Скверна вовне и Скверна внутри стремились друг к другу. В этом Адзуна увидел возможность сотворить иную жизнь, в обход Неру и существующим законам природы. Богохульные чаяния настолько захватили его разум, что он, преступив совесть и мораль, был готов на любые эксперименты ради достижения цели. Первым представителем нового народа он решил сделать своего близкого друга, обманом заточил его в кузнях и мучил разными способами. В конце Адзуна сварил искалеченную телесно и духовно жертву в чане с принесённой из пустыни Скверной. В результате получилось ужасное чудовище, каких мир до этого не видел — перводемон. Способности существа превзошли все ожидания и не походили на дары Анариота и Левантэ. И ничего не осталось от доброго и миролюбивого феникса. Перводемон хотел лишь убивать и разрушать. Не знаю как, но Адзуна нашел способ контролировать это зло. Он использовал свои исключительные знания и изготовил Семилепестковый перстень.

До поры до времени никто не знал о его замысле, а жители Мелеха, меж тем, продолжали пропадать. Так Адзуна создал семь чудовищ-перводемонов. Хотя, как создал — просто изуродовал творения Великих Духов. Более того, его безумные эксперименты повлияли на души тех, с кем, казалось, он и не пересекался вовсе, побудив их богохульствовать и совершать ужасные преступления.

Адзуна искусно лгал про исчезновения жителей и приезжих. Зло, с которым он столь долго работал, изменило и его, но я не уверен, что такие перемены произошли бы, будь на его месте другой феникс. Адзуна чувствовал себя равным Неру, ломал судьбы и калечил жизни. Он не знал, как поступить с новым «народом», но бесконечно скрывать свои творения, даже если это дорого обойдется миру. Так он и стал Оссэ. Его настоящее имя негласно табуировалось, упоминать его — дурной тон. Поверь, твои собратья многое бы отдали, чтобы вычеркнуть из памяти учителя народов Адзуну. Особенно то, что он тоже феникс. Феникс, который подарил миру величайший кошмар.

Ханум замолчал и начал спешно искать трубку, видимо, чтобы успокоиться. Руми всё время, пока он говорил, сидела с раскрытым ртом. Она неожиданно почувствовала себя приобщенной к кругу избранных, знающих темный путь учителя Адзуны. Всего за несколько медяков.

— Что с ним стало потом? После Казни Мира? И с Семилепестковым перстнем? — спросила она, нетерпеливо ёрзая на месте.

— Мы так не договаривались. Ты спросила про Оссэ — я ответил. Другие истории за отдельную плату.

Руми надула щеки, отдала ему монеты и отошла. Купец продолжал сидеть, скрестив ноги, о чём-то глубоко задумавшись. И вдруг спросил:

— Ты сама-то почему решила узнать именно об этом? Вряд ли в твоём храме Адзуну упоминали хоть раз.

— Мама сказала, что его знания помогли мне родиться, — не раздумывая, ответила Руми.

— Интересная история. Поделишься ей, если отдам твои деньги?

Руми сильно пожалела, что сболтнула лишнего постороннему, наведя тень на мать и на себя.

— Нет. Я за свои рассказы беру дороже.

— Ишь, какая жадная! Я к ней со всей душой, а она вот так… — разочарованно пробормотал Ханум.

— Когда у вас будет день рождения, я сделаю вам скидку, — крикнула Руми и поспешила удалиться с площади.

«Он был не таким, как другие фениксы», — звучало в ушах Руми. Она тоже не такая, как остальные. Может, Коуршан поэтому её не любит? Видит в ней больше, чем она сама. Похожа ли она на Адзуну? Он постигал любые знания и умения, какие могли быть ему доступны, и она так же. Не сдерживал себя культурой фениксов, как и она. Оказался не нужен и одинок, когда не смог делать то, что должен…

— Этого недостаточно, — вдруг сказал кто-то за спиной.

К своему ужасу Руми поняла, что рассуждает вслух. Обернувшись, она увидела Игнэ, который всё это время бесшумно шел за ней следом.

— Ты рассуждаешь неправильно, — перефразировал он. Видно, понял по её лицу, что она нуждается в пояснении.

Губы его не размыкались, голос шел изнутри. Руми с нескрываемым любопытством уставилась на тигра. Как и всякий феникс, она могла понимать животных и даже общаться с ними, но интеллект этого существа оказался необычайно высок. На этот счет у неё была лишь одна догадка…

— Вы — оборотень? — спросила она.

— Чего так резко? Если Коуршан выставит тебя из храма за непочтительность, я не удивлюсь. Нет, я не оборотень.

Руми смутилась и извинилась, не став дальше уточнять, кем может быть странный тигр. Он, меж тем, тяжелым телом упал на брусчатку, не сводя пытливого взгляда с новой знакомой. Затем произнес:

— Не сердись на Ханума. Он тоже не всегда уместно выражается. Если отбросить его привычки, то он хороший и преданный друг.

— Понятно.

— Позволь мне тебя проводить, — предложил тигр.