Золото

А потом жители начинают танцевать, играть музыку и петь, а светоглотатели исполняют представление в ночном небе. В воздух поднимаются завитки света, рассказывая историю о мосте Сайры Терли. О девушке, которая не сдалась. О девушке, которая нашла свой путь.

Меня угощают едой и напитками, а потом напитков становится все больше и больше.

По вкусу напоминает копченую ваниль, послевкусие теплое, а от похрустывающей пенки у меня идет кругом голова.

Восхитительно.

Как и жареное мясо. И хлебные коржи, смазанные сливочным маслом. И засахаренные ягоды, нанизанные на шпажку.

Я танцую с Виком. С Эмони. С Лудогаром. Со всеми вульминами. Плавлю золото с браслетов и делаю из них нити. Они колышутся вокруг нас, подобно высокой траве, и сверкают в свете костра под небом, которое поет о доме.

Я распускаю ленты и, хотя не могу двигать ими, они движутся вместе со мной. Кружатся в воздухе и волочатся по земле, и на мгновение я представляю, что они снова стали такими, как прежде. Хотела бы я, чтобы Слейд, Гнев, Дигби, Рисса, Ненет, Эстелия, Турсил, Сэйл и мои родители… тоже были здесь. Со мной.

Но, возможно, у моего одиночества есть причина.

И, возможно… на самом деле я вовсе не одинока.

* * *

Я просыпаюсь с ужасной головной болью.

Эти напитки с копченой ванилью оказались слишком вкусными. Не знаю, сколько я выпила, но чувствуется, что много.

Светлая сторона?

Сейчас намного лучше, чем в те времена, когда я впадала в уныние в Хайбелле, пила слишком много вина и просыпалась с такой же головной болью.

Стоит мне открыть глаза, как череп простреливает боль, и я издаю стон. В животе бурлит, и мне хочется натянуть на себя одеяло и спрятаться под ним. Но не могу, потому как Эмони лежит на одеяле и угрожающе ворчит на меня, когда я пытаюсь его стащить.

– Только сдвинь меня с места. Я найду чей-нибудь ботинок и брошу его в твое красивое лицо, – ворчит она, не открывая глаз.

– А я позолочу твои волосы, и ты не сможешь оторвать голову от подушки, – бормочу я в ответ.

Эмони хрипло хмыкает.

– А мне нравится. Тогда вообще не нужно будет вставать.

Она права.

– Ну же. – Я пихаю ее локтем в бок. – Если я не сплю, то и ты тоже.

С ее поджатых губ срывается недовольный смешок.

– Злая ты какая-то после деревенского праздника.

– Да ты всю ночь храпела.

Эмони садится. Волосы у нее торчат в разные стороны, а оранжевые кончики спутались, и она пытается расчесать их пальцами.

– Соберу что-нибудь, чтобы ты вставила себе в уши.

Я фыркаю и свешиваю ноги с кровати, прикрыв один глаз.

– Не знаю, что мы вчера пили ночью, но было…

– Восхитительно?

– Да, правда. – Когда я встаю, меня качает в сторону, и я прижимаю руку ко рту. – Великие боги, кажется, меня сейчас вырвет, – говорю я сквозь пальцы.

– Правда? – Эмони оглядывается по сторонам. – Тогда сделай себе золотую чашу.

Я вздрагиваю и делаю глубокий вдох, заставляя себя выдохнуть.

– Нельзя, чтобы меня стошнило в чужом доме.

– Хм, было бы немного неуместно, ведь они весь вечер пели песни в твою честь, – говорит Эмони, а потом подходит и вытаскивает из моих волос веточку. – Вставай. Пойдем, найдем пруд и нырнем туда с головой.

Может, это притупит головную боль.

Но, подходя к двери, я думаю, что на самом деле лучше упасть на кровать и спрятаться под одеялом. К счастью, мне приходят на помощь.

Элизабет, красивая фейри, которая вчера вечером одолжила мне свою кровать, еще и божество во плоти и самая прекрасная душа на свете, потому что, когда мы, пошатываясь, выходим из комнаты, я вижу в ее руках лекарство.

Ее светлые локоны рассыпаны по плечам, она бросает на меня всего один взгляд и вкладывает мне в руки чашу, а потом и Эмони.

– Что это? – с опаской спрашиваю я, глядя на комочки, плавающие наверху.

– Лучше не спрашивайте, леди Аурен, – зловеще произносит она.

Эмони чокается со мной деревянной чашей и тут же опрокидывает ее содержимое. Я наклоняю чашу и залпом выпиваю жидкость, пытаясь не думать об этих комочках. На вкус как соленый шоколад с землистым привкусом, но стоит жидкости опустится в желудок, как наступает облегчение.

– Ничего себе, – выдохнув, говорю я.

– Лучше? – спрашивает Элизабет.

– Намного, спасибо.

Она улыбается и забирает чаши, а потом уходит, шурша платьем. Я оглядываюсь и вижу Вика, Лудогара и других вульминов, которые тоже заночевали здесь. Они собирают спальные мешки и приводят себя в порядок.

Все, кроме Вика и Лудо, конечно, выглядят так, словно им тоже нужно целебное варево.

– Повеселилась вчера? – спрашивает Вик.

– Да, хотя, наверное, мне не стоило…

К моему удивлению, он качает головой.