Золото

Он встает передо мной, и я вижу, как по его лицу расплывается ухмылка. Фейри выдувает огонь в мою сторону, окутав огненным туманом. Я инстинктивно вздрагиваю, хоть и не чувствую его жара.

Пока.

Я сжимаю зубы, пропитывая стену льдом, и не опускаю руки. Ни за что не отступлю. Потому что, если я смогу задержать их хотя бы на минуту, это предоставит моим людям больше времени.

А время – это все, что я могу им дать.

Сила продолжает изливаться из моих рук, укрепляя стену, но от его огня отскакивают искры, которые шипят и выплевывают пар. Я удерживаю лед, изливая его, укрепляю, но пламя фейри неумолимо. Оно разъедает лед, расплавляет, ослабляет.

Стена тает, и по ней стекает вода.

Но я не опускаю руки.

Даже когда стена надо мной начинает прогибаться и растворяться. Даже когда вода стекает к моим ногам. Даже когда из моих ладоней сочится замерзшая кровь. И даже когда руки начинают гореть от пламени с другой стороны.

Теперь я вижу огненного фейри так же ясно, как если бы смотрела в окно. Вижу армию за его спиной, поджидающую с мечами в руках.

Моя последняя защита, на создание которой ушла целая ночь, тает, а я смогла замедлить их наступление всего на несколько минут. Все усилия, усталость, задор едва ли важны. Я почти ничего не изменила.

Холодные слезы стекают по моему лицу и падают на землю.

Истончающаяся стена рушится, не в силах противостоять пламени. Когда барьер между нами становится таким тонким, что вот-вот треснет, фейри останавливает огонь и усмехается мне. У него острые длинные клыки, а на лице виден восторг.

Наклонившись вперед, он поднимает палец и стучит.

Лед между нами трескается.

Он разлетается на мелкие осколки, оставляя такой большой зазор, что фейри с легкостью пройдет через него. Стена разрушена и от нее больше нет толка. Я отшатываюсь и вынуждена запрокинуть голову, чтобы взглянуть в темные радостные глаза.

Страх. Единственное, что я чувствую, – парализующий, всепоглощающий страх.

– Ледяная ореанка думает, что сможет победить огненного фейри? – спрашивает он, а потом переводит взгляд мне за спину и вдыхает через нос. – О, какой сильный запах страха. – Фейри снова насмешливо ухмыляется и наклоняется так близко, что я отшатываюсь. – С каким же удовольствием я сожгу всех ореанцев в этом городе, пока мое пламя не спляшет на их костях.

Я вижу картину, которую он обрисовывает. Картину пылающей ненависти и сверкающей смерти. Картину пепла и отчаяния.

Фейри опускает голову, и я отворачиваю лицо, когда он проводит по моей щеке горячим, мерзким языком, слизывая иней и слезы.

– М-м-м. А начну я с тебя.

Он отодвигается, и я с ужасом смотрю, как открывается его рот. Вижу в его глотке ужасающее раскаленное пламя, которое вот-вот вырвется на свободу.

Оно готово спалить меня на месте.

Я закрываю глаза, чтобы не смотреть в лицо Смерти.

Но у теней другие планы.

Он возникает, как дым, явившийся погасить пламя.

Рядом вдруг оказывается Доммик. Одним быстрым движением он проводит клинком по горлу фейри. И теперь из солдата изливается не красный огонь, а красная кровь.

На его лице появляется удивление, а потом он падает к моим ногам, захлебываясь кровью. Когда огненный фейри оказывается на земле, по стоящей за ним армии проходит волна удивления и ярости.

А потом они разом бросаются в атаку.

Последние драгоценные секунды, которые я пыталась подарить Хайбеллу, только что истекли.

Глава 42

Царица Малина

Я замираю, чувствуя, как кружится голова, когда к нам мчится армия.

– Ты должна была уйти! – орет на меня Доммик, а потом перепрыгивает через мертвого огненного фейри и хватает за руку.

Как только первый солдат перескакивает через разрушенную стену, из Доммика вырываются тени и он уносит нас прочь. У меня перехватывает дыхание от скорости его передвижения, когда он переносит нас с места на место так быстро и резко, что я почти теряю сознание.

Когда Доммик наконец останавливается, я заваливаюсь, но удерживаюсь на ногах только потому, что он подхватывает меня руками.

– Чертовски упрямая женщина!

Мы оказываемся посреди пустого переулка, и я прислоняюсь к холодной каменной стене, прижавшись к ней лбом. Я до сих пор чувствую жар на коже от пламени фейри. До сих пор чувствую, как оно обжигает мои ладони.

Теперь, когда я неподвижно стою, когда мы оказались далеко, голова кружится, а тело сотрясает дрожь. В крови и груди бурлит сила, а перед глазами появляются черные точки.

– Дыши, Царевна.

– Это ты дыши! – выпаливаю я.

Доммик разворачивает меня лицом к себе. Его черные волосы зачесаны назад, на щеке снег и пятна крови.

– Хоть раз в своей клятой жизни ты, черт возьми, будешь меня слушаться?

Я толкаю его в грудь, и тогда он рычит и отпускает меня. Я тычу ему в лицо пальцем.

– Это ты виноват!

– Я? – недоуменно спрашивает он. – С чего бы?

Я дергаю за воротник, словно он мешает мне дышать. Но на меня давит разом совсем другое – меня душит горе.

И я позволяю ему выплеснуться.

– Потому что ты должен был просто убить меня! – кричу на Доммика.