Золото

Доммик опускает руку и с такой силой щиплет клитор, что я подскакиваю, хоть и ограничена его жесткой хваткой. Эта грубость, необузданность, сила, с коей он берет меня, словно одержим желанием обладать… еще сильнее меня распаляют, пробуждают самое дикое желание, которое я испытывала в жизни.

Он умело ласкает пальцами клитор и двигается в идеально быстром темпе, безжалостно входя в меня.

– Прими свое удовольствие, Малина, – шепчет он мне на ухо. – Прими его и помни: мы живы, потому что я так хочу.

Он вонзается в меня с такой силой, что я ударяюсь щекой о стену и кончаю. Оживаю.

Удовольствие ослепляет меня своей силой, как вспышка молнии, ударившая в озеро и рассеявшаяся по водной поверхности. У меня вырывается гортанный стон, а блаженство такое всепоглощающее, такое полное, какого я за всю жизнь не испытывала.

Доммик входит в меня до самого основания и кончает, и по моему бедру стекает обжигающе горячая сперма. Его толчки замирают, но я чувствую восторг и усталость.

Мы прижимаемся друг к другу, тяжело дыша, и медленно возвращаемся в настоящее. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он уже смотрит на меня.

– Ты моя, – нежно произносит он, а мне хватает только сил кивнуть и проглотить ком, подступивший к горлу.

Доммик осторожно выходит, полами плаща вытирает меня между ног. Я поворачиваюсь и поправляю платье, а потом приподнимаю бровь, увидев, что Доммик не собирается чистить свой плащ.

Он ухмыляется.

– В следующий раз вотру в твою кожу.

Я хмыкаю.

– Ничего подобного ты точно не сделаешь.

Он наклоняется и быстро дарит мне жгучий поцелуй.

– В вопросе интима я главный и буду делать с твоим телом все известные мне непотребства, но ты получишь удовольствие от каждого.

По моей спине пробегает дрожь, и, смотря друг на друга, мы наслаждаемся этими последними секундами. Стоим здесь, в нашем собственном мирке, где не существует ничего, кроме нас.

Пока я не вздыхаю, посмотрев в переулок. От сложившегося положения дел темнеет перед глазами, а плечи напрягаются.

Реальность словно обрушивается на меня разом. Где-то вдалеке с ужасающим грохотом вспыхивает молния. Я слышу разразившиеся в воздухе крики.

У меня трясутся руки.

– Фейри вторглись в город, – шепчу я от необходимости произнести это вслух.

Доммик наклоняет голову.

– Да.

Меня охватывает чувство вины.

– Не стоило сейчас это делать.

Но он качает головой и проводит пальцем по моей нижней губе, смахнув налипший иней.

– Нет, мы должны были это сделать. Потому что, если умрем, то умрем живыми.

Я сглатываю ком в горле, жалея, что не могу заглушить раздающиеся вдалеке крики. Жалею, что он не может контролировать и это.

– Я… я не знаю, как быть.

Я смотрю на свои шелушащиеся, покрытые волдырями руки. Порезы выглядят раздраженными, покрытыми сине-белой коркой. Я слышу еще один взрыв, и в небе сверкают молнии непривычного оттенка. Кто знает, какой еще магией владеют фейри? Кто знает, сколько магии осталось во мне?

– Как та девочка? – спрашиваю я, взглянув на Доммика.

– Я отвел ее домой.

Хотелось бы, чтобы тем самым она оказалась в безопасности, но увы.

– Хорошо, – говорю я, опустив руки, и вздыхаю, чтобы успокоиться. – Я должна как-то им помешать. Замедлить. Мне нужно, чтобы ты отвел меня обратно в трущобы.

– Малина…

– Просто сделай это. Пожалуйста.

Он втягивает воздух сквозь зубы, но хватает меня за руку и переносит нас.

В одну секунду мы окружены его тенями. В другую – криками.

И здесь царит полный хаос.

Посреди трущоб, где над нами возвышаются покосившиеся дома, улица полна убегающих людей. Мне хватает и доли секунды, чтобы собраться с мыслями, как в здание слева ударяет молния, и оно вспыхивает фиолетовым пламенем. Камень и дерево разлетаются в разные стороны, падая на толпу.

Я не думаю, а просто действую.

Я вскидываю руки, и лед обволакивает камни, заморозив их прежде, чем те успевают упасть на землю. Люди под этими камнями опускают руки и с благоговением смотрят наверх, после чего переводят взгляды на меня.

– Бегите к Пиллар-Роу! – кричу я.

Они бросаются наутек, с надеждой следуя моим указаниям, и тащат за собой по грязной улице упавших родственников.

Мы с Доммиком бежим в другую сторону навстречу опасности. В конце улицы из-за угла выходит отряд фейри и, заметив нас, поднимает лук и стрелы.

Я обрушиваю на них свою магию, и в них врезается твердый молот. От сокрушительного удара они отлетают назад и рассыпаются дождем острых осколков. Меня переполняет гордость, и я чувствую, как во мне растет уверенность.

Доммик подскакивает к оставшимся в живых, двигаясь размытыми тенями. Почти невидимый, он атакует одного фейри за другим, оставляя за собой кровавую дорожку из тел убитых.

Увидев, как из-за того же угла снова выбегают фейри, я резко возвожу стену. Она появляется так внезапно, что разрезает пополам одного фейри. По стене стекает кровь, а мертвый фейри пригвожден к месту. Доммик подлетает к последнему фейри, оставшемуся на нашей стороне, и перерезает ему горло.

Фейри, заблокированные стеной, начинает рубить ее клинками, но улица, к счастью, уже опустела. Я поворачиваюсь и бегу тем же путем, которым мы пришли.