Золото

Потайная дверь.

Все проходят через нее и спускаются по тесной лестнице, которая, наверное, когда-то служила проходом для прислуги.

Я медлю, но быстро принимаю решение. Сдернув передник, я выкидываю его в коридор и иду за ореанцами по огороженной лестнице, спиралью уходящей вниз.

Поравнявшись с остальными, я замедляю шаг и быстро ерошу волосы, чтобы прикрыть зачарованные острые уши и создать впечатление, что я так же истерзана, как и остальные.

Но с каждым шагом я чувствую, как в венах возвращается тот же гул, чувствую, как сердце наполняется кровью и бьется в груди. Слышу в ушах пронзительный звон.

Что происходит?

Спустившись, я оказываюсь в узком коридоре и смотрю на мокрые ладони. Гниль почти полностью поглотила мое золото. Обычно тонкие прожилки теперь скорее напоминают переплетение древесных корней. Они поднимаются, вздымаясь над моей ладонью, тянутся, вытягиваются…

– Где остальные?

Я подскакиваю, вскинув голову, и едва успеваю затормозить, чтобы не врезаться в идущих передо мной ореанцев. Мы останавливаемся в тесном коридоре, а двое стражников впереди смотрят на меня, устремляя взгляд за плечо – видимо, ищут пропавших товарищей. Я демонстративно ежусь, прижав подбородок к груди. Стражники переглядываются, но открывают дверь и начинают впихивать ореанцев.

Я чуть не спотыкаюсь на ходу, руки дрожат, пока я пытаюсь удержать извивающуюся между пальцами гниль. Кровь стучит в венах так быстро, что я боюсь, как бы она не вырвалась на свободу и не залила пол.

Стражник захлопывает за мной дверь, а потом толкает к стене, но я почти не чувствую удара. Потому что сила растет под ладонями, корни вздымаются, обхватив пальцы как кольца. Я всем телом чувствую наполненность.

Гниль изгибается, и я чувствую в ней оживление и потребность, которые проникают ко мне в грудь. Гниль шипит и колет, словно хочет пронзить мое тело.

Поглядев вправо, вижу ту стену – ту каменную стену, заключенную в железо.

Но теперь я на другой стороне.

Я оглядываюсь в большом вестибюле, а паника расправляет крылья и взлетает, оставив меня на растерзание. Потому что притяжение искаженности пронизывает меня, а истинность зовет идти вперед.

Искаженное, истинное.

Искаженное, истинное.

Искаженное, истинное…

Обои красные, как кровь. Не такие яркие, как мраморный пол в новом поместье, но темного насыщенного цвета, как тайное убийство, совершенное в темноте. Но мое внимание привлекает трещина в полу, которая поделила комнату, и сломанная крыша, словно устремившаяся к небу.

Куски стен валяются на полу, а заколоченные окна разбиты. Стекло до сих пор устилает пятнистый мрамор. Но… нет. Это не пятна. Это…

Я провожу по ним взглядом, остановившись на большой трещине в полу, которая становится шире и шире.

Она гудит, грохочет. Или, может, этот звук только у меня в ушах. Перед глазами появляются тени, но я вижу… вижу…

От потрясения я поднимаю взгляд и вижу, как из другого конца комнаты кто-то выходит.

А потом у меня перехватывает дыхание. Словно чьи-то руки хватают меня за волосы и выдирают их.

Я подношу руку ко рту, чувствуя приторный привкус гнили.

– Слейд… – шепотом слетает с моих губ.

Он проходит мимо колонны, а из дверного проема за его спиной льется тусклый свет, отчего я прищуриваюсь. Он одет во все черное, кроме красной повязки, заправленной за воротник и напоминающей кровь, вытекающую из перерезанного горла.

Я иду вперед, желая поскорее добраться до него, открываю рот, чтобы окликнуть по имени, потому как он здесь. Он здесь. Он нашел меня и поможет мне, и…

И.

Один удар сердца – и я взлетаю.

А со следующим падаю оземь.

Или, может, это мир рушится вокруг меня. Потому как, когда он предстает передо мной, все меняется.

Рост у него такой же, но…

У него немного иная походка. Иное телосложение. Черные волосы подстрижены слишком коротко, а борода густая. Угрожающее выражение лица мне знакомо… но у мужчины только один глаз.

Другая глазница прикрыта. Кожаный ремешок со лба переходит на заостренное ухо, а в то место, где должен быть глаз, вставлен ониксовый камень. Морщины на его бледном лице спрятаны повязкой, а кожа вокруг нее тускло-серого цвета.

Не Слейд, не Слейд, не Слейд…

Облегчение, что я почувствовала, сменяется жуткими муками.

Потому что все встает на свои места от головокружительного и ужасающего осознания.

Эта комната. Сломанный пол. Грохот. Искаженность всего этого и…

– Лорд Калл, – приветствует его стражник.

Остальные ореанцы выстраиваются вдоль разбитой стены рядом со мной, а стражники встают по стойке смирно, заходя в комнату.

Во мне что-то кричит, когда осколки этого осознания кружат вокруг как ураган.

Я не могу дышать. Не могу смотреть.

Я смотрю на треснутый пол, который мгновенно смыкается под ним. Он проходит по нему, и его шаги эхом отзываются в этой раскуроченной комнате, которая как будто собирается воедино в его присутствии.

Но одно место не смыкается.

Не соединяется.

Самая широкая трещина в полу, над которой как будто нависли тени.