Золото

Похоже, решительный ответ Вика удовлетворил Лудогара, потому что мужчина кивает и уходит к своей лошади. Спустя несколько минут все рассаживаются по седлам, а Вик идет впереди, уводя нас немного в сторону от солдат, но не слишком отклоняясь от курса.

Я еду рядом с ним, лавируя между деревьями, по густой светящейся траве, вглядываясь сквозь густой туман. Моя рубашка испачкана грязью и, высыхая, противно липнет к коже. Я вытираю ее, но только сильнее размазываю грязь.

Вик оглядывается и прочищает горло.

– К вечеру мы доберемся до убежища, – заверяет он меня, сочувствующе глядя. – Понимаю: неделя пути до Уэррита была тяжелой.

– Путь меня не волнует, – отвечаю я, и это правда. Потому что так вижу больше Эннвина, и он… волшебный. Даже когда кажется, что туман пытается меня задушить, когда я покрыта грязью, я все равно восхищаюсь его красотой. Цвета здесь живые, воздух слаще, ветер мягче. Земля наполнена жизнью и силой. Этот мир очень отличается от Ореи.

Вик кивает, и мы замолкаем, чем обычно все и заканчивается. И хотя наши отношения стали мирными, чувствуется какая-то неловкость, словно он не совсем понимает, как со мной общаться.

Его поведение отличается от остальных вульминов – они держатся в стороне из почтения. А Вик как будто осмотрителен. Он наблюдает за мной, я наблюдаю за ним, и кажется, будто мы ходим вокруг да около, пытаясь понять друг друга.

Я не чувствую, что у него есть какой-то злой умысел, но все же пока ему не доверяю. Потому продолжаю слушать. Пытаюсь узнать о нем все. Однако, думаю, у лидера народного восстания есть все причины держаться настороже.

И у меня тоже.

Но он верен своему слову, потому что к вечеру мы добираемся до убежища.

Когда туман наконец рассеивается, я чувствую, что насквозь промокла, даже через плащ. Лес переменился, уступив место раскинувшим ветки деревьям. Они больше похожи на те, что я видела в Орее: у них острые зеленые листья и грубая кора, а земля усеяна мхом, сквозь который пробиваются побеги фиолетовых цветов.

Наши лошади топчут низкую траву, которая уже не светится, и тут у меня в животе начинает урчать от голода. Я жду возможности поесть и помыться, а потом и поспать на любой горизонтальной поверхности, помимо грязной земли.

Прямо посреди небольшого леса мы оказываемся перед широким тайным домом. Дом имеет форму подковы, и кажется, будто его построили только для того, чтобы жилище окружало огромные зеленые валуны того же цвета, что и мох под нашими ногами.

Дом одноэтажный, крыша у него низкая, словно он не хочет соперничать с высокими деревьями. Он отделан серыми досками, окна тут узкие, как моя рука, чтобы внутрь нельзя было заглянуть.

Наверное, для дома мятежников самое то.

Мы оставляем лошадей в загоне и примыкающей к нему конюшне с ребристой крышей, усыпанной опавшими листьями. В стойлах уже стоят другие лошади, а в их поилках – корм и вода.

Когда мы направляемся к дому, я вижу свет в узких окнах и слышу доносящиеся изнутри звуки.

Вульмины уже расположились в убежище.

Я вопросительно смотрю на Вика, но он лишь загадочно глядит на меня, а потом его взор падает на мой плащ.

– Накинь капюшон.

Я тут же столбенею.

– Зачем?

– Просто пока так нужно.

Он отворачивается и уходит прежде, чем я успеваю задать следующий вопрос. По спине ползут мурашки, словно по ней пробегают маленькие ножки. Я невольно тяну за ленты, обмотанные вокруг талии, и задумываюсь, не остаться ли мне тут, но потом все же накидываю капюшон и иду к дому.

В уме я подсчитываю все золото, которое у меня есть. Нарукавные манжеты. Толстый ремень. Заколка, которой заколола косу. На запястьях браслеты. Всем этим золотом я смогу воспользоваться ночью – просто на всякий случай. Чтобы не чувствовать себя беспомощной, когда солнце зайдет, и я не смогу призвать новое золото.

Эта мысль меня утешает, потому что мне не нравится происходящее. Не нравится этот жутковатый приказ накинуть капюшон и скрыться. Я думала, что буду в безопасности в этом убежище. Меня охватывает раздражение, и, следуя за Виком, я смотрю ему в затылок.

Когда мы направляемся к изогнутому входу, я смотрю в оба. Верчу головой и почти готова к тому, что из-за дерева кто-нибудь выпрыгнет и нападет, но мои опасения напрасны.

Мы проходим мимо огромных валунов, и в их нефритовой поверхности видны наши отражения. В землю воткнуты пики, на которых висят светящиеся фонари, пламя в них дрожит на ветру. Дверь в дом находится прямо в центре изгиба, а над низким карнизом вырезан символ птицы со сломанными крыльями.

Но я не свожу взгляда с фейри, стоящего у входа и ожидающего нас.

Я держусь позади всех и вижу, как мужчина улыбается, когда мы оказываемся ближе. Его волосы похожи на кочан брокколи, украшенный гроздьями изумрудных соцветий, а глаза точно такого же оттенка.

– Отрадно видеть вас так скоро, – говорит он в качестве приветствия.

Вик пожимает ему руку.

– Не успел предупредить, так что приношу извинения, Дрен.

– В этом нет нужды. В доме и так всегда полно народу, так чем нам помешают еще несколько человек? – весело спрашивает он, а потом поворачивается и открывает дверь.