Золото апачей (ЛП)

   В эту ночь, горный лев, привлеченный соблазнительным запахом, щекотавшим его ноздри, голодный, снова спустился по склону на террасу. Здесь он обнаружил еду, свисавшую с дерева, но также почуял запах людей, которых боялся, а потому, бросив на оленя тоскливый взгляд, отступил, снова поднялся по скалам и скрылся в сосновом лесу. Жизнь горного льва, давно уже поселившегося в оставленных жилищах, была потревожена, и он чувствовал то, что у людей называется несправедливостью. Новые же жители спокойно спали. У них все было хорошо. Для них наступили дни работы и отдыха, - работы по приведению своего жилища в более комфортный вид. Герберт, рожденный на Востоке, постоянно открывал в себе что-то новое. Его ум стал более острым, его мышцы крепли. Он по нескольку часов мог заниматься физическим трудом, к которому прежде был неспособен, с каждым днем жизнь, которой они жили, становилась все интереснее. Его юность позволила ему кое-что забыть. Ужасная сцена в долине постепенно стиралась из его памяти. Джордж Карлтон был жесток, и мальчик не любил его, а потому боль утраты слабела с каждым днем.

   Однажды, когда его товарищ спустился в каньон, Герберту пришла в голову мысль подняться на скалы в поисках диких индеек. Эта птица, дикая или домашняя, играла важную роль в жизни прежних обитателей скальных жилищ; значение дикой индейки для нынешних обитетелей невозможно было переоценить.

   По уже знакомому пути Герберт поднялся на вершину скалы и снова задержался на краю, откуда мог взглянуть на огромную панораму гор, леса и бирюзового неба, с серой полосой пустыни на юге. Он окреп, стал ловчее, но после подъема ему требовалось восстановить дыхание, и он некоторое время оставался на краю, вдыхая полной грудью. Он не знал, что его усталость объясняется теплым воздухом. Против него существовал заговор, - заговор гор, неба и духов пустыни, сплотившихся против него. От далекой серой пустыни, голой и однообразной, волны горячего воздуха катились к северу, обволакивая черные базальтовые скалы. Часть волн разбивалась об эти скалы, но оставшиеся, поднимаясь на невообразимую высоту, катились дальше на север, где встречались с потоком холодного воздуха. В глубине каньона завывал ветер, но мальчик не обращал на него внимания, он думал только о стоящей перед ним задаче.

   Герберт добрался до соснового леса, но индеек, среди деревьев, на которых они привыкли отдыхать, видно не было, и он отправился дальше. Он искал и не находил их, и был очень огорчен этим; его гордость была уязвлена, он не хотел возвращаться с пустыми руками и продолжал поиски. Мальчик не заметил, как далеко он удалился по плато, утратив все ориентиры, и оказался в странной, незнакомой, пересеченной местности, покрытой переплетением карликовых кустов. Здесь он остановился и, с некоторым опасением, принялся осматриваться. Здесь он ощущал себя чужим. Ветер, обдувавший его на скалах и в лесу, совершенно стих. Горячий плотный воздух окутал его, близился вечер.

   Дух пустыни завлек его сюда. Заговор земли, воздуха и неба состоялся, ему предстояло подвергнуться последнему испытанию. Стон ветра на севере усиливался, время от времени переходя в пронзительный свист, горячий воздух пустыни все еще поднимался волнами, чтобы, встретившись с холодным, опадавшим с белых вершин, образовать большие облака и снова подняться к небу над плато.

   Но стонавший в ущельях ветер еще не достиг вершины, на которой стоял Герберт. Кусты и скудная трава были безжизненными, тяжелый воздух - неподвижным. Его охватило чувство приближающейся опасности. Первобытные инстинкты вновь пробудились в нем. Минуту или две он испытывал нечто вроде страха. Дух пустыни, с ее тишиной, надвигающейся темнотой и жарким, опаляющим дыханием, был подобен дракону, готовому к нападению, и он это понял. Заговор против него полностью удался.

   Он огляделся, полностью сознавая угрозу, и хотя первобытный инстинкт, предупреждавший его, никуда не делся, первобытная сила, дававшая ему защиту, также проснулась в нем.

   Громкие голоса пустыни угрожали ему. Ветер в каньоне и ущельях кричал, издавал странные стоны в сосновом лесу. Далеко на севере раздалось низкое, глухое ворчание грома. Над вершинами кедров и сосен сверкнула молния, на мгновение окрасив деревья призрачной белизной. Но стоило ей погаснуть, и мир погрузился в коричневую тень, став уродливым и отталкивающим.

   Унаследованные инстинкты населили сосновый лес ужасными призрачными существами, первобытными зверями, искавшими его, но он не боялся их. Горячий воздух внезапно сменился холодом, двигавшимся на юг волнами, спадавшими с белых вершин. Эти волны катились по лесу, разрывая переплетения ветвей. Иногда со страшным шумом падало дерево, вспыхивали молнии, настолько яркие, что Герберт невольным движением прикрывал глаза руками. Раскаты грома превратились в непрерывный рев, каньоны и ущелья эхом вторили ему.