Золото для индустриализации. Торгсин

Коль скоро речь идет о сфере торговли, исследователь изначально мог ожидать значительное число евреев среди работников Торгсина. Это предположение подтверждается анализом материалов. Однако пути, которыми евреи попадали в Торгсин, были разными. Одни пришли туда «из революции», другие «из бизнеса». Все председатели Торгсина были евреями. Из четырех замов первого председателя Шкляра – двое[1090]. Из восемнадцати руководящих работников центрального аппарата Торгсина в 1935 году, судя по фамилиям, одиннадцать. В 1935 году евреи возглавляли почти все украинские конторы, для таких областей, как Винницкая и Одесская, они представляли значительную, если не преобладающую часть населения[1091]. Большинство евреев среди руководящих работников Торгсина вступили в партию в годы Гражданской войны. Они были большевиками, руководителями среднего звена. Другая группа евреев в Торгсине – заведующие секций в магазинах, экономисты, юрисконсульты и пр. – в большинстве были беспартийными, а в Торгсин пришли по своей профессии, во многих случаях продолжая заниматься тем, что делали до революции[1092]. Судя по найденным материалам, у руководства страны не было ни озабоченности по поводу значительного числа евреев в Торгсине, ни стремления усилить еврейскую прослойку. Ситуация воспринималась как естественная в силу высокой доли евреев в торговле в царское время и значительного числа представителей этой национальности в рядах революционеров. Во время чисток аппарата Торгсина «чуждых» определяли не по этническому, а по классово-социальному признаку.

Торгсин был преимущественно мужским предприятием. Его центральное и региональное руководство, а также директора магазинов, заведующие секций почти поголовно были мужчины[1093]. В Средней Азии в 1935 году среди руководителей высшего и среднего звена в Торгсине работала только одна женщина – заведующая секретной частью[1094]. Осенью 1933 года в Ленинграде среди 46 директоров было только 2 женщины, среди 86 зав. отделений в магазинах было всего 7 женщин, среди более 70 ответственных продавцов – только 2 женщины. Даже среди рядовых продавцов в Ленинграде преобладали мужчины: среди 448 продавцов женщин было всего 136. Только состав кассиров в Ленинграде был преимущественно женским (323 из общего числа 352 человека)[1095]. Преимущественно женщины работали и уборщицами. Правление Торгсина высказывало озабоченность положением дел, призывая активнее и смелее привлекать женщин к руководству, но эти призывы не успели изменить положения до закрытия Торгсина[1096].

В 1930-е годы государство распределяло материальные блага, основываясь на трех основных принципах – близость к власти, степень вовлеченности в индустриальное производство и военная принадлежность. Наилучшее положение в государственной системе снабжения получили советская элита (партийная, государственная, военная, научно-культурная), армия и индустриальные кадры[1097]. Торгсин являлся валютным предприятием, он непосредственно работал на индустриализацию, и благодаря этому его работники получили государственные привилегии – особый «золотой» паек и относительно высокую зарплату.

Наиболее существенной из привилегий торгсиновских работников был паек. Его называли «золотым», и не без причины. В паек входили валютные экспортные товары, преимущественно продукты: мука, масло, копчености, макароны, рис, сыр, сахар, рыба, чай. В то время как остальное население платило за эти товары в Торгсине золотом, его работники получали их за простые советские рубли по кооперативным ценам[1098]. Правительство разрешило выдавать валютные пайки не из щедрости, а по необходимости. Этим оно пыталось остановить массовые хищения в Торгсине. Вначале пайки полагались только продавцам, оценщикам и валютным кассирам, то есть тем, через чьи руки проходили валютные ценности и кто испытывал наибольший соблазн и имел больше возможности украсть[1099]. Сотрудники управленческого аппарата, администрация, а также уборщицы, подсобные рабочие, водители, шипчандлеры и охрана «золотой» паек вначале не получили[1100]. Деление работников по «золотому» пайку вызвало много обид и жалоб, вражду и текучку кадров. «Скоро так все разбегутся», – писал один из директоров.