Золото друидов

— Здесь на севере принято принимать свою судьбу, — задумчиво произнес Хьяль. — Ее здесь сравнивают с текущей в ущелье горной рекой. Вроде и силы в потоке не меренно, да куда ты из глубокой впадины денешься. Твой путь уже проложен, и ты никуда не можешь свернуть. Лишь с честью принять-пройти все камни и повороты, что тебе подготовило ущелье. По-нашему это и есть судьба. Но так считают далеко не везде. Однажды в стране греков мне объясняли, что будущее — это множество возможных путей развития событий. Они переплетаются как ручьи в половодье. Ручей может соединиться с одним, может соединиться с другим и потечь совсем в другую сторону, может впасть в реку, а та в свой черед в океан. А может никуда не впадать и ни с кем не соединяться — течь своим путем. На его пути может оказаться камень, или расщелина, которые изменят само его течение. В общем, будущего пока нет, а мы лишь ручьи в половодье. Так что я не вижу за Гормом вины. В отличие от остальных. Так что сейчас наш эриль ушел в себя и боится говорить правду. В случае неудачного расклада рyн он предпочтет промолчать нежели опять отвечать за чьи-то не пополнившиеся кошельки.

* * *

Хижина напротив ворот, в которой устроился эриль, не представляла собой ничего особенного. Такая же глинобитная мазанка, как и все остальные.

Горм сидел на корточках у огня расположенного в центре помещения очага. Резко пахло незнакомыми Хьялю травами. Рядом с предсказателем лежал небольшой, расшитый бисером мешочек. У ног эриля на чистом белом полотне были выложены деревянные плашки рун.

Хьялю сразу стало ясно, что гадание не заладилось. Горм был еще более хмур и недоволен жизнью, чем обычно.

— Что сказали руны? — спросил Хьяль, усаживаясь напротив.

— Что сказали руны? — передразнил его Горм. — Думаешь, я тут же выложу перед тобой, сумасшедший скальд, что мне поведали боги? Об этом должен знать только конунг.

— Горм, зачем начинать беседу с оскорблений?

— Потому, что ты едва ли не десятый, кто сюда заявляется, заходит без стука и задает вопросы, неизменно начиняя беседу с оскорблений. И, заметь, ни один из пришедших не является конунгом, который приказал мне вопросить. Некоторые еще и угрожают, что если я опять нагадаю неудачу, они удушат меня моим же мешочком. Мол, они тащились в такую даль не для того, чтобы поворачивать назад, уже почти добравшись до цели. И, если ты думаешь, что сожительство с финскими колдуньями дает тебе какие-то особые права, то ты глубоко заблуждаешься.

— Давай на мгновенье отвлечемся от колдуний, что который год занимают ваше воображение и многим уже снятся по ночам. — Мягко укорил Горма Хьяль. — Ты знаешь, я не злюсь на тебя из-за той истории с данами и был одним из немногих, кто защищал тебя перед остальными, — на самом деле их таких было двое, вторым был конунг, — и я обещаю, что сказанное тобой не выйдет за пределы этих стен. Так что тебе сказали руны?

Горм еще больше насупился.

— Ничего хорошего. В лесах нас ждет опасность, возможно, даже смерть.

— Понятно. Значит, смерть вместо золота.

— Этого я не говорил. Руны говорят о богатстве столь же ясно, как и о гибели.

— И в чем же тогда опасность?

Горм горько усмехнулся:

— В том-то и дело, что… Даже и не знаю как это сказать. Это очень редкое сочетание: смерть, жизнь, человек.

— Горм, говори яснее, я же не эриль, чтобы понимать тебя. Что значат руны в таком сочетании?

Горм глубоко вздохнул и еле слышно прошептал: «драугр».

— Драугр, — эхом повторил Хьяль. Да, было от чего задуматься. драуграми на севере называли мертвецов, что отказывались спокойно спать в могильных холмах и темными ночами бродили среди живых. Хотя, одно объяснение у этого было. Притом вполне достоверное объяснение.

— Чему ты удивляешься Горм? По-моему, тут все ясно. Тормунд. После того, как Гейр всадил в него стрелу, мы его дружно похоронили.

Горм сумрачно усмехнулся.

— Хьяль, не считай меня за дурака. Я тоже так сначала подумал, да вот не сходится. Как ни кидаю я руны, не сходится. Это не Тормунд. Вот так вот Хьяль. В болотах нас ждет оживший мертвец и ничего хорошего эта встреча нам не готовит.

— И все-таки, мне кажется, ты ошибаешься, немного неправильно понимаешь руны, — осторожно заметил скальд. — У нас уже есть один оживший мертвец и нам хватит его за глаза. Ты уже кому-нибудь это говорил о результатах гадания?

— Нет. Ты первый.

— Тогда подели правду поровну. Людям скажи то, что они хотят услышать — скажи им о золоте. Второго плохого предсказания тебе не простят. Обратно мы не повернем в любом случае. Так что пусть уж лучше у людей будет надежда. А конунгу скажи о подстерегающей в лесах опасности. Я уверен, он найдет выход.

— Глупый совет.

— У меня нет другого. — Скальд поднялся.

— Я так и знал, что от тебя не будет толку. — Похоже, Горм, наконец, нашел, на ком выместить плохое настроение. — Иди, займись каким-нибудь делом. Сочини стихи о своем героизме прошлой ночью. Помилуйся с Торгейром. Поплачь над убитыми вальхами. В общем, я не знаю. Только оставь меня.