Золото друидов

Гребцы на ходу оборачиваются. Лица воинов светлеют, кое-где раздаются радостные выкрики.

Враз посуровевший и вновь ставший похожим на ворчливого старого медведя Асмунд, как ножом обрезает нарождающееся веселье.

— А ну замолкли все! Их еще в три раза больше чем нас! И дважды они на одну уловку не попадутся! Так что заткнулись и налегли на весла! Давай! Хэй ох! Хэй ох!

Краем сознания скальд заметил, что ритм заданный Асмундом значительно реже, чем тот, которого они придерживались до этого. Все ясно, им необходимо создать видимость, что они сами боятся напороться на скалы, и, кроме того, не слишком отдалиться от преследователей.

Однако, вопреки ожиданиям, черные корабли почти не замедлились. Одна из ладей искусным маневром остановилась поблизости от стремительно заполняющейся водой поврежденной товарки. Между ними шустро засновали шлюпки, забирая с оседающего под грузом воды судна людей и ценный скарб. Две другие ладьи, опьяненные погоней, продолжили полным ходом нестись за замедлившимися вестландцами. К ожиданию скорой добычи прибавилась жажда мести за новую неудачу. Жажда, которую может утолить только кровь обидчиков.

— Ничему их жизнь не учит. — В сердцах сплюнул Асмунд. — Ну да нашим легче. Сбавьте ход, турсовы отродья.

— Хэй ох! Хэй ох!

— А ну, сбавили ход, кому говорю!

Ладья мягко уткнулась в песок пляжа. Побросав весла, вооруженные одними мечами, с которыми они бы ни расстались ни за что на свете, воины гроздями посыпались на берег.

Последним на песок спрыгнул через слово матерящийся Асмунд.

Хьяль упал не очень удачно, едва не подвернув лодыжку. Благо Ульф вовремя подставил плечо.

— Давай! Время не ждет! Да и эти псы ждать не будут!

Скальд оглянулся. Двум черным ладьям оставалось до берега меньше перестрела. Слитное движение удирающей толпы потащило его вперед.

Возможность оглянуться еще раз появилась у него, лишь когда они чуть замедлились у широкого прохода среди возвышающихся с двух сторон массивных нагромождений камней. Черные корабли пристали к берегу, с их бортов лился многолюдный, ощетинившийся оружием людской поток. Топающий позади всех Асмунд ткнул кулаком замершего Хьяля меж лопаток, почти вталкивая его в проход.

Бег среди скал почти не запомнился скальду. Только хриплое дыхание топочущих рядом людей, страх повредить ногу о разбросанные тут и там обломки камней, да несущийся из-за спины ликующий вой преследователей. Все очень смазанное и блеклое.

А вот облегчение, которое он испытал, когда за очередным поворотом ущелья их встретил ощетинившийся копьями строй, почти наглухо перекрывший узкий проход, он помнил до конца жизни.

Хьяль подбежал к прорехе в рядах в нескольких шагах слева от штандарта, подхватил с земли деревянный диск, не особо разбираясь его ли щит. Натянул на голову услужливо протянутый кем-то из воинов шлем вместе с вложенной в него толстой поддевкой. Взвесил в руке толстое, крепкое боевое копье. Судя по ощущениям, точно не его. Видимо в спешке перепутали. Ну да ладно, не до того сейчас. Рядом суетились, занимая места в строю и проверяя оружие, остальные беглецы.

Шум погони звучал все ближе. Из-за камней доносились воинственные крики вперемешку с бранью, топот несколько десятков ног, лязг оружия и доспехов.

Криво ухмыльнувшись, скальд прижал край щита к щиту соседа и выставил вперед копье. Пришла пора отомстить за все: за Сигвальда, за Кьяртана Хорька, пережитые ими мгновенья страха, за сегодняшний сумасшедший бег по камням.

Вой преследователей достиг кульминации и … затих, сменился напряженной тишиной.

Вывалившиеся из-за камней тренды в недоумении застыли: раскрытые рты, вытаращенные глаза. Хьялю показалось, что они даже перестали дышать. Воинственные крики смолкли разом, как обрезанные.

В звенящей тишине короткий рев боевого рога подобен щелчку бича.

Над головой скальда раздался тихий вкрадчивый шелест, и люди перед ним начали валиться на землю.

Финский лук — пластина из березы и пластина из сосны, искусно пригнанные друг к другу и плотно оплетенные тонкой берестой. Два дерева с разными свойствами, подчиненными одной цели — накапливать силу. Тугие костяные накладки, а кое-где и сталь, еще более увеличивают и без того немалые возможности, делая оружие поистине смертоносным. Подобные луки натягивают рывком — одновременным усилием обоих рук, когда одна толкает, а другая тянет к себе. Прицеливание при таком натяжении практически интуитивное, но стреляют опытные охотники, с детства приученные бить в тундре верткую дичь. Удар стрелы, выпущенной из такого лука, чудовищен.

Воздух наполнился криками боли и яростными воплями воинов, понявших, что их провели как детей.

Шелест раздавался еще дважды, каждый раз новую порождая волну смертей.

Вой рога. Хриплый и протяжный.

Окованные сталью шеренги вестландцев пришли в движение.