Золото друидов

Впереди застыл подобный им строй. Ряды прижатых вплотную, сбитых внахлест щитов. Толстые стеганные куртки, железо кольчуг, изукрашенные личины шлемов. Еще не участвовавшие в драке и оттого уверенные в своих силах и несокрушимости бойцы, сжимая в руках холодную сталь, высокомерно оглядывают щедро заляпанных кровью, запыленных вестландцев. Немногочисленные пережившие бойню в скалах беглецы поспешно прячутся их спинами друзей.

Стая против стаи. Стена против стены. Глаза против глаз. Два дракона злобно пялятся друг на друга. Разверстые пасти скалятся бесчисленными жалами копий.

Повелительный окрик Агнара. Передний ряд хирдманов припадает на одно колено, сбивая щиты.

И вновь шелест стрел, хлесткие чавкающие звуки и крики боли.

Правда, в этот раз меньше. Много меньше. Одно дело осыпать стрелами разрозненную толпу, совсем другое — укрытый крепкими дубовыми щитами строй.

Издалека вражеский строй кажется абсолютно несокрушимым, а усилия финских стрелков напрасными. Но резкие болезненные вскрики свидетельствуют о том, что нет-нет, да то одна, то другая оперенная вестница смерти находит дорожку-лазейку среди драконьей чешуи щитов.

Ответная стрельба далеко не так эффективна, да и мало их, лучников, среди ощерившегося копьями строя трендов.

Весы замерли. Норны слепо вглядываются в зажатый в руках моток пряжи.

Агнар знает, чего ждет. Стрелы продолжают хлестать по беззащитному строю. И конца этому смертоносному потоку не предвидится. Надо иметь железную волю, чтобы выдержать, просто устоять под смертельным ливнем. Стоять, не двигаясь ни вперед, ни назад, дожидаясь, когда у врага кончаться терпение или стрелы. Не у всех есть такой запас прочности. Далеко не у всех.

Когда мерным слитным шагом вражеские ряды двинулись в наступление, конунг вестландцев позволил себе скупую улыбку. Глаза бывалого воина видели, что шаг этот не так чеканен, как их собственный, что копья трендов пусть и направлены вперед, но как-то вразнобой, а в стене щитов нет-нет да возникают прорехи. Врагам не хватает даже не выучки, а того чувства, что испытывают люди выросшие в одном фьорде, с детства привыкшие полагаться друг на друга. Находники уже не так уверены в себе, а тут еще продолжающие хлестать стрелы. Благо финнам теперь намного легче метиться. Дракон зашевелился, плотно пригнанная друг к другу чешуя заходила ходуном, открывая все новые и новые щели. Мерно шагающие ноги. Узкие прорези глазниц. Сжимающие оружие неокольчуженные кисти. А стрелы летят и летят, и под этим дождем строй вспухает болезненными нарывами.

Но, несмотря на остающиеся позади тела тренды, продолжают идти вперед. Стянувший с пропитанных потом волос шлем, Агнар улыбается тонкими бледными губами. Под густыми бровями светлыми звездами горят сапфиры глаз.

Когда до врага остается два десятка шагов, конунг оборачивается к знаменосцу. Штандарт с морским змеем качается из стороны в сторону.

Воздух наполняет шипение разъяренного дракона. Звук этот запросто перекрывает тихий и вкрадчивый шелест стрел.

Дротики — тонкое древко в два локтя и железное острие в полторы ладони длинной. Тяжелые жала впиваются в незащищенную плоть, рвут кольчуги, вонзаются в щиты, делая их неподъемными и неудобными для боя. Люди снопьями валятся наземь, идущие следом перешагивают через тела, чтобы, возможно, через несколько мгновений разделить судьбу павших.

И все же враги продолжают идти. Будто понимая, что сейчас их единственный шанс это переть вот так, шагать ни на миг не останавливаясь.

Двадцать шагов до столкновения.

Пятнадцать шагов — дротики продолжают падать с неба.

Десять шагов до удара. Новое колыхание знамени и еще один жалящий ливень.

Тренды не выдерживают. Строй, колыхаясь, как тряпка на ветру, замирает.

Не прекращая улыбаться, конунг тянет на голову стальной купол шлема.

— Бей-круши!

Подняться с колена — одно мгновенье. Копья второго ряда привычно ложатся на плечи. Шаг. Шаг. Еще шаг.

Сотня человек действует как единый организм. Сотня дыханий сплетается в едином вдохе. Напор сотни тел сливается в единый удар.

Чудовищный грохот глушит даже под стальной сферой шлема и толстым мягким подшлемником.

Хьяль закрывается, заслоняется щитом, отводя вверх жадно тянущееся к нему копье. Сам бьет в ответ, тыча острием во что-то податливое.

С треском ломаются древки. Захлебываются криком умирающие люди. И там впереди, и здесь совсем рядом, в паре шагов от него, и даже за спиной.