Золото капитана Флинта

Наши лёгкие пушки не могли причинить большой урон фрегату, но всё равно пробили его борт в нескольких местах. Пираты стали палить из мушкетов и пистолетов, а солдаты ответили им дружным залпом с борта «Неустрашимого».

И тут раздался страшный грохот. Полыхнул огонь, и борт «Неустрашимого» на мгновение заволокло дымом. Ядра пролетели над нашей палубой с пронзительным свистом, и одно из них словно бритвой срезало грот-мачту. Я почувствовал, как содрогнулся корпус нашего корабля, а это значит, что один или несколько снарядов всё-таки угодили в борт «Касатки».

Фрегат резко принял влево и пошёл на сближение с нами. Пираты сгрудились на палубе, приготовившись отражать нападение. Я заметил, что некоторые уже были ранены, но никто не уходил, зная, что сейчас, может быть, произойдёт их последний бой. В толпе я заметил даже Пузыря, который вооружился огромным кухонным ножом.

Корабли уже были совсем близко друг к другу, и с борта «Неустрашимого» в нашу сторону полетели верёвки, на концах которых были металлические крюки. Крюки зацепились за наш борт, и верёвки сразу натянулись как струна. Тут же на палубу «Касатки» хлынула толпа солдат, а пираты со страшным криком ринулись на них.

Сразу разгорелась яростная битва. Солдаты были более организованны и сразу начали теснить нас к левому борту, но пираты не дрогнули и с остервенением бросались в контратаки. Несколько человек в красных мундирах упали замертво, заливая палубу своей кровью, но с «Неустрашимого» непрерывно прыгали новые, и их становилось всё больше и больше.

Я прислонился спиной к мачте и с трудом защищался от двоих. Их штыки мелькали у меня прямо перед лицом, и я едва успевал уворачиваться от них и, как ни старался, не мог достать солдат своей саблей.

Тем временем людей в красных мундирах на нашей палубе стало столько, что каждый из пиратов сражался с двумя, а то и с тремя врагами. Я быстро оглянулся и увидел, как Малыш Леман около борта сражается сразу с четырьмя солдатами, орудуя огромным гарпуном, как копьём. Канонир Келли дрался с двумя прямо передо мной, и даже кок, белый фартук которого был уже весь в крови, кое-как отбивался от огромного гренадёра неизвестно откуда взявшейся в его руке шпагой. Положение становилось критическим, потому что было ясно, что мы долго не выстоим.

Вдруг мне в голову пришла, как мне показалось, удачная мысль. Я тут же проскользнул ужом между двух солдат, наседавших на меня, и рванулся к боцману, который бился у самого капитанского мостика.

– Хэтч! – заорал я ему в самое ухо. – Где ром?

– Какой ром? – он вытащил свою саблю из тела лежащего на палубе солдата и обернулся ко мне.

– Ром, который ты пьёшь.

Боцман вытянул лицо от удивления.

– Если не хочешь, чтобы нас всех тут утопили, как котят, веди меня туда, где хранится ром!

Боцман посмотрел мне в лицо и, наверное, увидел в нем что-то такое, что убедило его больше не задавать вопросов. Он схватил меня за рукав и потащил прямо через дерущихся на палубе людей.

Мы проскочили вдоль борта, и Хэтч остановился около огромного люка. Он наклонился и поднял крышку, под которой оказалась лестница, ведущая вниз. Боцман зажёг свечу и ступил на ступеньки.

Когда мы спустились по лестнице, я увидел коридор, по бокам которого было несколько дверей. Хэтч быстро достал из кармана связку ключей и открыл одну из них.

В комнате по стенам стояли стеллажи, на которых лежало множество бутылок.

– Вот ром, – сказал боцман, показав на них рукой.

Я тут же взял одну из бутылок, сбил пробку и плеснул содержимое на пол. Потом взял свечу из рук боцмана и поднёс к полу.

Лужа на полу сразу вспыхнула, и я понял, что алкоголь очень крепкий.

– Отлично, – сказал я. – Открывай бутылки.

Я схватил тряпку, которая висела тут же на стеллаже, и стал рвать её на тонкие полоски. Потом брал из рук боцмана открытые бутылки и засовывал полоски материи в горлышко. Рядом стояли несколько больших плетёных корзин, и я положил в одну из них не менее десяти бутылок рома с торчащими из горлышка кусками материи.

– Скорее на палубу! – крикнул я Хэтчу и, схватив корзину, устремился вверх по лестнице.

Боцман уже понял мой замысел и побежал за мной, держа в руках ещё две бутылки.

Оказавшись на палубе, я увидел, что бой был в самом разгаре. Вокруг валялось множество тел, истекающих кровью, и дерущимся между собой людям приходилось переступать через них, чтобы не споткнуться.

Я поставил корзину на пол, и боцман тут же зажёг фитиль. Я взял одну бутылку, поджёг от фитиля полоску материи, торчащую из горлышка, и подождал, пока она разгорится. Потом метнул бутылку на палубу «Неустрашимого».

На фрегате тут же полыхнул огонь, и к небу поднялось облако чёрного дыма. Мы с боцманом стали швырять остальные бутылки, и корзина моментально опустела. Солдаты, увидев это, стали отступать к правому борту. Они начали покидать «Касатку», перелезая на свой корабль по деревянным и верёвочным лестницам, которые им скинули с борта фрегата.

Совсем скоро на нашей палубе не осталось ни одного живого красного мундира, и пираты торжествующе закричали, подняв вверх окровавленные сабли.