Золото Каралона

Потом неторопливо пил чай с травами и смородиновым листом, щипал надоевшую вяленую рыбу и мечтал о сухарях, и даже представил их хруст, вкус. Чтобы прогнать видение – мазнул ладонями по лицу. Виктор растелешенный, в одних трусах спал, положив голову на сенную подушку, иногда дергал во сне обнаженной культей с багрово-синими шрамами. Вдоль матицы под потолком висели охапки зверобоя, душицы, тысячелистника, пижмы. Из этой же травы соорудил две подушки, связав охапки между собой тальниковым прутом – жестко, зато духовито. Сидел на настоящем стуле, удивляясь тому, что геолог был, видать, барин, если заставил навьючивать на лошадей стулья, посуду, инструмент. Возможно, завозили все это на санях по льду и снегу.

Разом похолодало. Стали подтапливать печь. Открыв дверцу, Цукан пытался читать записи в полевой книжке геолога, сделанные карандашом неразборчивой скорописью. Внимательно изучил самодельный план местности, где помечена поисковая шурфовочная сетка на Шайтан горе. Его интересовали результаты проб по шурфам. Судя по записям, содержание золота доходило до четырех грамм на шесть пудов пробуторенного песка. Такое и на Теньке редко встречалось. Вели разработку месторождения ручным способом. Что же произошло с геологом Алониным? Оставил здесь дневник, образец рудного золота… Болезнь? Да, могло быть. Но рабочие непременно забрали бы документы. Бандиты? Он слышал историю про китайских контрабандистов, таскавших золото с Бодайбо в обмен на спирт. Но это кончилось в начале тридцатых годов.

Парню не стал рассказывать про рудное золото с привычным: мало ли что может случиться… Трепанет, не подумавши и сгинет, как это случалось не раз.

На плане местности с привязкой к азимуту обозначена река Дялтула, плавной дугой прорезавшая горный массив, правее река Саликаха. Она тоже стремится на юго-восток, возможно, впадает в Гилюй, что хотелось проверить. Прошелся по ручью Удачливый с лотком, взял пробы на золото. Мыл мало-помалу, пока река не оделась в ледяной панцирь. Примерно в середине октября по его подсчетам выпал снег, приглушив бурчанье воды, крик надоедливых соек, шум ветвей.

Взялся снова листать блокнот геолога Алонина. Фамилия прочно увязла в голове, казалось, вот-вот и насупит прозрение. А вспомнить никак не получалось, от чего тревожное беспокойство. Вышел из домика за дровами. Горы и лес укрывал белёсый туман. И это возникло сразу, и неожиданно вместе со словом Сан-Франциско – город туманов....

Шел мелкий осенний дождь. Сан-Франциско, порт и окрестности прятались в серой пелене. Боцман вытащил палубного юнгу из теплого кубрика, сунул в руки брезентовые верхонки.

– Отправляйся на пирс, подменишь Ветлугина на такелаже. Смотри, если иностранцы полезут со своим «прэзент» – сразу в сторону. Понял?

– Так точно, товарищ боцман.

Боцман опустил тяжелую ладонь на худосочное плечо юнги.

– Кормишь вас, кормишь, одни кости торчат…

Он рассмеялся, чем удивил Аркашу, привыкшего постоянно видеть хмурое лицо Дракона.

Рядом американцы загружали лесом крупнотоннажное судно. Аркаша помог матросу накинуть плети тросов на очередной поддон с деревянными ящиками машино-комплектов и отошел в сторону. Загляделся на длинные шеи огромных кранов. Они сноровисто перебрасывали штабеля досок, пиленого бруса, от складов к пирсу, где их подхватывали портальные краны и везли по рельсам к судам. Он хотел крикнуть такелажнику: «Смотри, настоящий джип!» Не успел. Услышал за спиной треск, грохот, следом удар по спине, ногам. Крики на английском.

– Черти, куда тащите юнгу! – матрос Ветлугин громко ругался. Хватал за одежду портовых рабочих. – У нас свой лазарет на судне!..

Его не понимали, как не понимал он их поспешность. Выкрикивая свое «квикли, квикли», рабочие отмахивались от него, торопливо несли юнгу к проходным.

Очнулся Аркаша в больничной палате. Огляделся. На одной кровати лежал негр с загипсованной ногой, посверкивая белками глаз, на другой сидел азиат и приветливо улыбался. За несколько рейсов в портовые города выучил два десятка обиходных слов.

– Хеллоу! Френд, хелп ми…

А как вода по-английски забыл. Показал руками.

– О, воота, воота. Ноу проблем.

Азиат подошел с бутылкой в руке. Радостно залопотал. Аркадий понял, что его зовут Вонг, что он красил стену и упал с высоты… Как мог, больше действуя жестами, он пояснил про свое судно «Двина», порт, погрузку…

Дверь распахнулась. В проеме застыл в нерешительности старпом Орешкин. Оглядел всех поочередно и только после этого шагнул внутрь.

– Здорово, юнга! Напугал всех, мать твою так.

– Так я не виноват…

– Как не виноват? Погрузка, а ты рот раззявил. А у американцев штабель с досками развалился. Обломками тебя шибануло.

– Я и не понял…

– Болевой шок. Меня в трюме однажды в шторм придавило, так я чуть не об…

Старпом глянул на соседей по палате.

– Тебя на санитарной машине увезли, мы едва разыскали. Вот тут собрали паек. Кэп тебе шоколад выделил. Быстрей поправляйся. Погрузка заканчивается. Ждать нельзя, а врач говорит у тебя сотрясение и два ребра сломано, надо десять дней держать в госпитале.

– Вы меня бросите здесь?