Золото Каралона

– Ты с кем там говоришь? – просунул голову Витя через холщовый полог. – Я воду поставил. Нужно опалить птичку, разделать и в котел. Кушать хочется, спасу нет.

Цукан куропатку порубил на куски, бросил в котел. А из внутренностей тут же сделал маленький шашлычок, быстро обжарил на углях, отдал Виктору – ешь. У него от запаха слюни по подбородку, но пересилил парень себя, переломил веточку с потрохами, отдал меньшую половинку Федорычу и тут же впился зубами в горячее сердце маленькой северной куропатки по имени Русловка, для того, чтобы выжить в безлюдных верховьях реки Зея и постараться понять, кто такой Аркадий Цукан и подобные ему мужики на этих бескрайних просторах огромной страны.

Глава 10. Возвращение.

Верховья реки Зеи.

Цукан впал в дремотное забытье, плот течением вынесло на длинную галечную отмель. Очнулся от крика вороны над головой, звавшей полакомится теплой падалью. Давно и безнадежно промокший, с синюшным от холода лицом, он на деревянных ногах, с трудом вытянул плот на берег. Пальцы не слушались. Долго жамкал, обстукивал ладони, потом сунул подмышки, где еще сохранялось тепло. Нащипал бересты, мелких веточек, запалил огонек, раздул, морщась от горького дыма. Перетащил рюкзаки, а затем Осинкина поближе к костру и рухнул рядом…

Проснулся в маленькой больничной палате, как когда-то в госпитале на Камчатке. Рядом пожилая женщина.

– Очухался. Вот и хорошо. Я Дарья Семеновна, фельдшерица здешняя. Покормлю теплым бульоном, а после и кашкой молочной.

– Где я?

– В Береговом. Вчерась «лэповцы» на Урале своем привезли.

Посмотреть на выживших после аварии, пришел мужчина в болотниках, кепка лихо сдвинута на самую макушку, лицо загорелое.

– Я, Семеновна принес мед домашний. Можно передать?

– Нужно, Борис! Ты бы видел их. Я парнишку переодевала в больничное, так прямо заплакала – кожа, да кости и культя торчит синяя. А старик ничего, жилистый, видимо из нашенских, местных.

Пришел председатель поселкового Совета. Благообразный щуплый мужчина. Поспрашивал об аварии, покивал головой в нужных местах.

– Мож, помощь, кака нужна?

– Связь с районом есть?.. Звоните срочно, просите санитарный борт на Алдан. Помрет ненароком парень, вас обвинят… А в Алдане больница хорошая и хирург толковый.

– Я попробую, – сказал председатель как-то бесцветно и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Ну и квашня!.. – ругнулся Цукан после его ухода.

– Зря ты так, – укорила Семеновна. – Он с виду-то тихий, но упористый. Втору ставку пробил для больнички. Да только не едет никто в глухомань нашу.

И оказалась права. На следующий день над Береговым завис ярко-оранжевый вертолет, распугав поселковых собак.

Виктора пришлось нести на носилках. Цукан шел своим ходом. Фельдшерица вместе с ребятней долго махала им вслед. Борт взял курс на северо-запад.

Поселок Алдан.

В больнице Цукана встретили, как народного героя. По просьбе главного врача, знавшего Цукана еще с тех давних пор, когда он приезжал с артельщиками ремонтировать по осени тамбур, да утеплять из собственных материалов бесплатно, за добрый разговор. Зато, когда у бульдозериста Барсукова прободная язва открылась, сам главврач встал к операционному столу.

При обычных восемьдесят два, Цукан весил теперь шестьдесят три килограмма. Определили переохлаждение, истощение, покатили в коляске на рентген с подозрением на бронхит.

– Ты, Аркадий Федорович, прямо морж! – пошутил знакомый хирург. – Несколько дней в ледяной воде и даже бронхита не нажил. Врачам с тобой скучно возиться. Но дистрофия серьезная. Глюкозу надо прокапать.

Перед обедом пришел участковый. Учинил обоим допрос. Потом долго крутил, вертел многократно промокший паспорт.

– Документ придется менять, Аркадий Федорович. Может помочь?

– Хорошее дело, не откажусь. Тебя, кажись, Гришей зовут. Скажи мне, почему «Звезду» разбомбили?

– Так в газете про них такое написали, что впору всех в тюрьму. Одна комиссия из Москвы, другая из Якутска. Наш райотдел туда привлекали… Рыли они глубоко. Нашли что-то с документами, Актами. В артели мой свояк работал – дядя Дима. Да ты знаешь его, он слегка заикался. Рассказывал, что жили, как у Христа за пазухой. Он квартиру дочке купил кооперативную в Благовещенске, себе Урал новенький с люлькой. И нате вам – приехали.

В дверь постучали. Затем возникла девушка с соломенными волосами, молодая, и от одного этого – красивая, и явно смущенная.

– Я корреспондент. Можно мне с выжившими в аварии поговорить?

Лейтенант, снисходительно улыбаясь, как улыбаются шаловливому ребенку, поднялся со стула, уступая место возле кровати.

– Я еще зайду… Выздоравливайте.

Девушка по имени Вера, задавала нелепые вопросы, но так искренне удивлялась, так непритворно ахала, слушая рассказ Цукана об аварии, что ей можно было простить эту глуповатость, как любой хорошенькой девушке.

Виктор, лежавший молча, уткнувшись бескровным лицом в подушку, вдруг приподнялся, сказал: «Я теперь рыбу в рот не возьму никогда!»

– Почему?

– Целый год ни куска хлеба, а только рыба, рыба!.. Да еще без соли.