Золото Каралона

Пацаны на Колыме быстро взрослеют, жизнь преподносит много разного, чаще всего экстремального, страшного и не очень, но всегда это идет через преодоление и познание. Отец подарил ему лыжи с простейшим креплением под валенки. Прямо в комнате на полу заставил двигать ногами, толкаться палками, держать равновесие.

В декабре долго бушевала метель. Затем навалились январские морозы, воздух густой и колючий окутал окрестности пеленой тумана. Встала золото извлекательная фабрика, подсобные цеха, полигон… В феврале мороз спал, актированные дни закончились, но в первый класс не пускали. Ваня скучал в одного. Вдруг из-за сопки выглянуло красно-желтое медное солнце, иней на окне стал плавиться и он понял, что на улице потеплело. Старательно оделся и убежал за барак, чтобы начать восхождение на покатый склон. Вставил носки валенок в кожаные петли, старательно подвигал ногами, как учили. Вымороженный наст держал хорошо, не проваливался и он зашагал, опираясь на палки. Снежную целину перегородила цепочка глубоких великанских следов. Ваня постоял, вглядываясь в глубокие провалы, оглянулся, а не повернуть ли назад. Осторожно сделал пару шагу вперед, чтобы проскочить через препятствие, но хвост лыжи вместе с ногой завалился в расщелину. Упал на спину. Правая нога плотно сидела в снежной яме. Он долго извивался червяком, размолачивая снежную корку, звал на помощь, а никто не отзывался. Когда сумел выдернуть ногу из валенка без носка, то обрадовался и босиком помчался к бараку.

Вечером Анна Малявина мерила температуру: «Это надо же босиком по снегу! А все твоя затея, Аркадий!» Отец принес, выкопанную из снега лыжу с валенком, сказал: «Молоток, Ванька. Не пропадешь».

Семилетняя толстушка Верка ходила в гости к Цуканам поиграть. Она очень любила печенье, за что Ваня ее не любил, а особенно за крошки вокруг рта. Играл с ней в двигалки и машинки по нужде, когда не было других пацанят. Верка всем говорила: «Ваня мой дружок», а он хотел дружить с Таней, которая жила в бараке напротив и ходила в детсад с большими белыми бантами на голове.

Летом он зазвал Таню в свой барак, чтобы показать пожарную машину с выдвижной лестницей и новый букварь. Они увлеченно листали букварь. Толстушка Верка подкралась сзади, вырвала из рук книжку. «А вот не отдам, не отдам, пока Танька не уйдет», – радостно смеялась она, высоко задрав вверх руки, и прыгала, прыгала в дощатом тамбуре. Букварь вдвоем отобрали. Верка ушла. Но вскоре вернулась с лыжной палкой. Толстушка Вера, была сильной девочкой, она постоянно ела печенье. Острый металлический конец насквозь прошил Ванину ступню, пригвоздив ее к деревянному полу. Больно стало, когда прибежавший на крик сварщик Игорь Зюзяев, дежуривший во вторую смену, выдернул палку из ноги. Он всем позже рассказывал: «Пацан, даже не заплакал. Кричит: ватой дырку заткни! Под рукой ничего нет, так я Шипром залил рану, тут уж он взвыл, как сирена. Потом ингушка Рая прибежала, бинт принесла…»

Мать говорила каждую зиму – хватит, летом уедем. Многие так же кричали и уезжали, а через год-другой возвращались вновь, чтобы в мать-перемать ругать морозы, северный завоз, дураков начальников, потому что себя дураком считать никто не хотел.

Бродяжничая по магаданским конторам и учреждениям в поисках работы, увидел вывеску «Редакция газеты «Магаданская правда», сразу подумалось: они-то много ездят по области, всё знают, везде бывают.

В отделе кадров женщина пожухлая, но старательно молодящаяся, полистав трудовую книжку с двумя скромными записями, сказала как-то врастяг… «Да-а нам требуется фотограф. Но-о… Пройдите к главреду».

Главный редактор с тюркскими раскосыми глазами – щекастый, улыбчивый, долго расспрашивал о службе в Армии, военном издательстве, где Иван проработал меньше года. Когда заговорил о значимости областной партийной газеты, то сразу преобразился.

– Тут требуется соответствовать, быть примером…

– Так я в московском Воениздате работал и понимаю, – Иван не сдержался, прервал монолог.

– Это похвально. И все же, как у вас с этим делом? – щелчок по горлу в районе кадыка, получился у Главреда звонкий.

– Я в Армии один раз отравился водкой… С тех пор не переношу.

– Это похвально. Но нужен нам фотокорреспондент, а не оформитель.

– Так в издательстве я готовил портреты… Я маршала Епишева переснимал для книги. Знаете такого? Он меня похвалил за обложку, – вбил неоспоримый довод Иван, начиная слегка привирать.

– Как же не знать. Начальник ГлавПУра! – Главред от восторга, поперхнулся слюной.

– У меня телефон маршала сохранился, можете позвонить.

– Нет, нет, я верю. Это, конечно же, необычно. Вот бы с ним интервью для нашей газеты. Вот бы договориться!..

В кабинет без стука вошел сухопарый носатый мужчина с гривой кучерявых волос, побитых проседью, словно инеем.

– Лев Семенович, познакомься. Наш будущий фотокор. Лично знаком с маршалом Епишевым. Введи его в курс дела, обеспечь необходимым. Пристрой. Затем направь на него объективку в отдел пропаганды товарищу Свисткову.