Еблись, бывало, до упаду!
Ну можно ль тут с тоски пропасть?
Она растила сыновей,
Довольна жизнию своей.
Казалось, можно бы сейчас
Закончить об Илье рассказ.
Но что же побудить могло
Меня вновь взяться за перо?
А то, читатель дорогой,
Что, видно, решено Судьбой
Герою древних поколений
Искать на жопу приключений.
Еще тогда слушок пошел:
Когда уж слишком хорошо,
То это тоже очень плохо —
В любое время жди подвоха!
Илья в то утро стал раненько,
Прикрыл Матренын срам тихонько,
Решив, пока все будут спать,
Неспешно почту разобрать.
Одна из грамот с грифом «Срочно!»
Была тут главной, это точно.
Илья тотчас ее прочел,
И в ярости швырнул на пол.
С каких-то дальних территорий,
Из вражеских лабораторий
Пришел Илюше документ,
В котором сообщал агент,
Что враг не дремлет, смежив очи,
Что думает он дни и ночи
О том, как Русь завоевать
И всех в колодки заковать.
Со всей Европы профессура
Наехала держать совет.
Но хоть губа у них не дура,
И то строжайший был секрет,
Агент проник в тот каземат,
И раздобыл сей компромат.
Путем химических мутаций,
Из разных видов менструаций,
Был создан мерзкий обалдуй —
Шестиголовый Семихуй!
В стальные латы он закован,
На Русь идти натренирован,
И в скором времени, видать,
Его кордонам нужно ждать.
Илья склонил главу в печали:
— Да, Семихуя мы не ждали...
Видал я разное говно,
Но это было так давно.
Вот блядство! Было так спокойно,
Никто свой нос к нам не совал.
Послы вели себя достойно,
Народ работал, торговал.
Ну что ж им, сукам, так неймется?
Опять на брань идти придется.
Шестиголовый Семихуй...
Со мной, паскуда, не балуй!
Пускай же будет посему —
Пизды подкинем и ему!
Слугу позвав в свои палаты,
Он приказал почистить латы,
Добрыню с Лехой поднимать
И войско срочно собирать.
Илья ушел готовить рати.
Матрена выла на кровати...
10
Знакомый вид в былое время:
По полю мчатся стремя в стремя,
На солнце шлемами горя,
Три удальца-богатыря!
И пятками сверкают зайцы,
Заслышав топот их коней.
Все так же медным звоном яйца
Пугают девок средь степей!
Ну, пусть слегка потяжелели,
Да бороды чуть поседели,
Зато рука тверда, как прежде!
И рать волнуется в надежде
На князя и на воевод,
Что защитят они народ.
Илюша, напрягая взор,
С друзьями строго вел дозор,
Чтоб Семихуй, не дай же Бог,
Не просочился между ног.
Но то, что вскоре увидали,
Никак они не ожидали.
Такого ни тебе, ни мне
Не видеть в самом жутком сне!
Сначала зарево пылало,
Как будто лес горел вдали.
Там кто-то пер, аж все трещало,
Деревья гнулись до земли.
Друзья плотней друг к другу встали,
Мечи свои подоставали.
Илья взглянул на их возню,
И тихо расстегнул матню...
А в это время на опушку
Из леса выполз жуткий хмырь.
О том, что это не игрушки,
Любой бы понял богатырь!
Да, Семихуй Шестиголовый,
Хоть был тупой и бестолковый,
Но все, что раньше знал Илья,
В сравненье с ним была хуйня.
Огромный, как рефрижератор,
Дубы валил как экскаватор,
В огне уродливых голов
Чернел лишь пепел от стволов.
Из всех шести слюнявых пастей
Торчали жуткие клыки,
Двенадцать глаз желали власти,
На лапах когти, как штыки!
И вся эта хуйня рычала,
Ногами топала, мычала,
Все семь хуев наперевес —
Такой вот, бля, тяжеловес...
Сказать, что дрогнули герои,
И что штаны у них в говне,
Не побоюсь. Тут поневоле
Забудешь о родной стране!
И эта грозная махина
Так ломанулась на дружину,
Что закаленные полки
Бежали в страхе до реки.
Там, перейдя Калинов мост,
Где был оставленный форпост,
Илья решил не отступать
И все же бой ублюдку дать.
Но тут нужна была смекалка!
Полки угробить все же жалко.
Дружину он пока спровадил,
Чтоб Киев был готов к осаде,
Друзьям же верным дал приказ,
С моста чтоб не сводили глаз.
А сам в избушке сел рядить,
Как Семихуя задавить.
А подлый гад, вкусив победу,
Не торопился на беседу,
В село ближайшее свернул,
И, учинивши там разгул,
Кого сожрал, кого спалил,
Все растоптал, все разгромил.
А бедных девок брал живьем,
И трахал сразу в семь хуев!
Бедняжки тут же умирали...
Их муки описать едва ли!
Гаденыш к ночи притомился,
И до рассвета отрубился.
С утра поссал, и налегке
Победно двинулся к реке.
Тут надо бы сказать, мой друг:
Илья свой пост избрал не вдруг.
Калинов мост из всех позиций
Был лучшим на пути к столице.
Чтоб эту реку перейти,
Иного не было пути.
Илья прекрасно это знал,
И здесь зверюгу поджидал,
Пока Добрыня с Лехой спали,
Со страху накурившись шмали.
Шестиголовый не лукавил,
Себя ждать долго не заставил,
И вскоре, распустивши хвост,
Он лихо двинул через мост.
Илья шагнул ему навстречу,
И, руки уперев в бока,
Спросил: «Ну что, устроим сечу
Или кишка твоя тонка?»
Зверюга вылупил глаза,
Но все ж нажал на тормоза,
Опизденев, остановился.
Немудрено, что удивился:
Раз Моська лает на слона,
Видать, зело она сильна!
Илья же, не теряя время,
Одной башке заехал в темя,
За длинный нюх ее схватил,
Взмахнул мечом и отрубил!
Никак не ждал Шестиголовый
Такого поворота дел.
Противник, понял он, толковый,
Весьма решителен и смел.
Конечно, жалко головы,
И не возьмешь ее взаймы.
Ну, проебал, не вдарил первым,
Зато еще пяток в резерве!
А человек — мешок говна,
И голова всего одна...
Довольный логикой своей,
Пустил он дым из всех ноздрей,
Огнем из пастей полыхнул,
И на Илюшу сиганул.
То был великий мордобой!
Сцепились монстры меж собой.