Золото Партии

Впервые я иду по линии через станцию, зная, что никто не преградит мне путь. В тренажерном зале на моей линии всегда свободные тренажеры, в кинозале – свободные места. В столовой – собственный отсек. Пока источник инфекции и способ её излечения не найден, инфицированное лицо должно располагать всеми теми же правами, что и остальные жители станции – это закон. Вот доступ в сеть у меня наравне с другими. Инфекции, передающиеся через информацию, пока не найдены.

Иногда я вижу, как по привычке мои соседи пытаются срезать дорогу по красной линии, я тихо подхожу и рявкаю «Гражданин 7-6 – освободите линию!» И они, бледнея, пытаются доказать, что не нарушали. Люди из очередей за зарплатой сопровождают меня завистливыми взглядами.

Однажды я застал на своей линии Леру. Она из тех трех женщин, которых наш компьютер зарегистрировал как мужчин. Единственная привлекательная среди них. После моего заражения, мы ещё ни разу не разговаривали.

- Гражданка, освободите линию, вы совершаете серьезный проступок.

- Кэрролл, Кэрролл, мне так жаль!

- Чего жаль? Это моя работа.

Она замолчала и вернулась на свою линию.

- Прости, надеюсь, ты не будешь рассказывать?

- Держись своей линии.

Но в какой-то момент отсутствие секса начинает сказываться. Самое неприятное, что даже если бы Лера заразилась вместе со мной, по правилам контакты между нами все равно были бы запрещены. Хотел бы я иметь товарища на своей линии? Мы бы начали ругаться и скандалить. Нет.

Я проверял свое состояние каждый день и отсылал результаты в центр, на Землю. Если заражение и произошло, оно никак себя не проявляло. Впрочем, я видел умирающих от кшатника в больницах. Они чувствовали себя и выглядели здоровыми лет по десять после заражения. А потом разваливались на куски ещё лет пять подряд.

Собранные пробы грунта я уже исследовал всеми доступными мне средствами и разослал пробы во все лаборатории среднего уровня. Более серьезные лаборатории были заняты более серьезными проблемами, так что я зарегистрировал свои пробы в нескольких очерядх, но без особой надежды. Мне даже удалось подбить Тревиса отправить одну пробу его знакомым физикам, только по блату обойдя запрет междисциплинарных связей. Запрет был таким же древним, как и разделение линий. Когда-то правительство пришло к выводу, что ускореннее научного прогресса за счет междисциплинарных связей не стоит тех непросчитаных опасных последствий, которые они потенциально порождают. И запретило их.

За обращение к физикам я разрешил Тревису каждую вторую субботу занимать мою линию в бассейне. Плавание в защитном костюме – слабое удовольствие. Но все-таки нужная вещь, поэтому я не отдал ему все субботы. Надо поддерживать себя в форме. Марино кормил меня на убой. Истинный кулинарный талант, он куда лучше готовил, когда порции были рассчитаны на одного, чем на двести.

- Сукин ты сын, говорил он, передавая мне тарелки через приемник. - Терпеть тебя не могу, но и готовить плохо – не в моих правилах.

Однажды в кинотеатре в мою часть зрительного зала прилетели комки попкорна. Они упали слишком близко от меня, чтобы я мог поверить, что это случайность. Я немедленно встал и, перекрикивая фильм, предложил кинуть что-нибудь в ответ с моей линии. Раздался шум, кто-то в темноте кому-то дал затрещину. Позже я видел одного подростка с рассеченной щекой. Он смотрел на меня с мужской линии, а члены его шайки почти все ещё по росту и весу оставались на женской.

- Ты ни черта не болен! – заявил он: Ты всем наврал, чтобы заполучить линию для себя.

- Иди сюда, - сказал я: и приводи своих малышей. Будем делить линию.

Я выкинул руку вперед и схватил его за ухо. Автоматически он стал вырываться и когда я отпустил его, ловя равновесие отступил к своей шайке, на женскую линию.

- Там тебе и место.

Я хожу по красной линии один. Какой-то тип пытался со мной болтать, считая, что его долг развеять мое одиночество, но я посоветовал ему искать счастья по другую сторону от его линии.

Три года красная линия была полностью в моем распоряжении. Пока я не заметил, что очень редко вижу Тревиса. Он даже в бассейн стал ходить в общий, лишь бы не встречаться со мной. Я подкараулил его на сужении линий, когда он провожал дочку в школу. Он сразу встал так, чтобы загородить ребенка.

- В чем дело, Тревис, я жду.

- Извини, Кэрролл, мне некогда.

Я сделал шаг в сторону и широко улыбнулся девочке.

- Тревис, однажды я встречу твою девочку в узком переулке, и на следующей день ей придется ходить в школу по красной линии.

- Ты не сможешь этого сделать!

- Да почему же?

- Потому что ты не болен, и я тогда всем расскажу.

- Может, расскажешь мне для начала?

Я шагнул на синюю линию и схватил его за грудки. Девочка прижалась к стене.

- Мне пришел ответ от Валентина, он пишет, его физики изучили грунт, там ничего нет, просто иной краситель, он еле остановил их, они собирались синтезировать из твоего пятна новый наполнитель для лавандовых фломастеров. Я так понял.

- Он сделал отчет?

- Да сделал. И я на свой страх и риск, Кэрролл, я послал его микробиологам.

- А они?

- Отказали, конечно. Запрет междисциплинарных.