Золото Партии

Сейчас во мне нет никаких собственнических чувств, не бойся. Сейчас я люблю тебя как Ангела. Да ты и есть Ангел, моя красавица. Как хорошо, что ты есть на этой планете! Я люблю тебя. Люблю. Знай, что ты — самое дорогое в моей жизни. И чтобы ни случилось — помни, есть кто-то, чья любовь к тебе никогда не угаснет. Что бы ни случилось. Я так люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, сука».

* * *

«Что там у нас?» — устало поинтересовался следователь, и склонился над трупом.

Ольга никуда не ушла, после того, как убила ЕГО. Да, убила — просто заколола ножом. Как свинью! Лишь такой смерти и был достоин этот больной ублюдок! А она просто защищалась. Милиция обязана это понять.

Сейчас Ольга сидела в наручниках неподалеку. Лицо, руки, платье — все заляпано ЕГО кровью. Нож забрали как вещественное доказательство.

Но у нее тоже есть доказательства! В милиции лежит заявление о ЕГО угрозах. И письма — эти мерзкие письма… Она все их передала следователю. После того, как сама же и позвонила «02» — сообщить об убийстве.

«Я просто защищалась!— лихорадочно думала Ольга. — Это просто самооборона. Они поймут. Они разберутся. Это самооборона. Самооборона».

— Что она там бубнит? — спросил подошедший стажер у стоявшего рядом оперативника. Тот с отвращением зыркнул на Ольгу:

— Да хуй знает, ебанутая — сразу видно. Самооборона, говорит. Вот же придумала! Пиздец искромсала. Крови — как на мясобойне…

— Какая еще самооборона? — недоуменно переспросил стажер

— Да хуй ее знает. Вот дала бумажки — сказала его письма с угрозами.

Стажер в непонимании уставился на бумаги, изрисованные разноцветными крючками и фигурками.

— Письма с угрозами, блядь, — покачал головой опер и презрительно сплюнул. — Я хуею! Письма, блядь, с угрозами, а?! Как тебе? Он, блядь, в свои три года и говорить, поди, толком не умел! Какие нахуй письма?! Йобнутая воспиталка...

31.08.09 17:20

Жена Насрая

Bespyatkin:

Боярышник

«Просто супер! Без лишних слов» Иван Костров

«Супер зрительских симпатий»

Посыпаю голову пеплом, но без унижения. Пропал из виду в силу причин строй-бизнеса, которые почему та как попер, блядь. Был еще в больничке с какой то хуйней и не имел доступа к компу, зато имел одну медсестру с большим красным лицом. С упоением читаю креосы и радуюсь как в детстве, когда спиздил бублик из булочной. И еще из архивов нашел вот про строительные случаи. Читайте комрады и все такое

Как-то батрачил я на «дядю». Офисы отделывал — кровлю там, потолки подвесные и прочую ебань. Поскольку зарплату платили от балды и не много, то забивать хуй на работу было в норме. Приоритетом выступало домино, затем сика, «козел» и здоровый сон на стекловате.

Но иногда мы и работали. Работали почти как в годы первых пятилеток. Неистово и самоотверженно. Это когда за метры и кубы. Ну, вы понимаете. Правда, в тот год мы все прочно сидели на настойке боярышника. Стоило это царство 12 (или 13, не помню точно) рублей, имело 100 мл в объеме и 70% по спирту. Правда, там мелкими буковками было написано «Принимать каплями». Но поймите меня правильно: какой дурак принимает «боярышник» каплями? Это ж не «Корвалол»! Впрочем, и «Корвалол» тоже по каплям — моветон.

Так вот, бежит к нам прораб с выпученными от ответственности за мир глазами и орет:

— Бля, братва, щас «груша» прикатит, надо отмостку городить!

— Городи, товарищ! Разве ж кто против? — хором ответил рабочий класс.

Мы прекрасно понимали, что прибежал он не с пустыми руками. Раствор надо раскидать по быстрому, и еще «зеркало» навести, чтоб трещин не было. А если по трудовому кодексу, то до 17:00 мы его аккурат превратим в развалины Помпеи.

Запахло хорошорублевыми кубами. Но, как истинные гурманы по «боярышнику», мы смаковали предстоящую халтурку словно японские… Как их там? Забыл.

— Деньги — вот у меня в кармане! Поднимаемся, братцы! — взывал прораб.

Мы поднялись, как знамена. И в спокойствии чинном направились к месту действа. А место это, я вам скажу — пиздец. Сберкасса №50… В подобных заведениях пенсионеры платят по «квиткам» за газ, свет в конце пути и земельную барщину. А еще там меняют рубли на американские символы мечты и европейские какие-то денежки. Братцы, не храните деньги в сберкассе, не храните вообще ничего! Все пропивайте и прожирайте. Любое накопительство, включая цирроз печени, — от Лукавого. Сорите миром и сквернословием! Имейте же совесть, наконец.

Ах, да три куба бетона… Три куба бетона — это много или мало? Три куба бетона — это Голгофа или Врата? Нихуя — ни то и ни другое. Это чистая прибыль: бухнуть, «в семью» и еще пачка «Балканки». Мы стояли возле этой монументальной жижи и внимали природным голосам.

— В двое носилок, и пиздячить аж вон туда… Я ебал такое, прораб, — заявил бригадир Толик.

Запахло конфуцианством. Прораб, понимал, что с «зажиленной» «пятихаткой» придется расстаться. И вдобавок напиться вместе с гегемонами.

— Толик, эта смесь к утру станет достоянием потомков, а значит, бесплатной и нахуй никому не нужной, — как можно вежливей сказал я.