Золото Партии

Уже метров за пятьдесят до поля сражения от тех воинов и следа не осталось. А ведь я так хотел въебать кого-то по виску, а уж потом как получится… Может меня бы тоже распиночили, словно на ЧМ 2014 года. Это уже неважно.

Когда я подскочил к лежавшему на тротуаре бедолаге, он тихо стонал как в церкви. Его кровища отвратно растеклась по асфальту, словно портвейн «Кавказ». Он пытался смотреть на меня сквозь модифицированное лицо, похожее на пиццу, но, похоже, не видел всего моего великолепия.

Сто пудов, что ему отбили легкие и печень. Внутри кровоточит, ясно без вскрытия. Он был готов только к реанимации или… ну, сами понимаете...

— Ну что, совсем пиздец? — участливо спросил я.

— Похоже на то, чувак… Они кольцо снять хотели, — пошевелил он пальцами, на одном из которых блеснуло тонкое обручальное счастье.

— Хуево дышишь, надо «скорую» звать, — самому себе сказал я, прикидывая где поблизости таксофон без оторванной трубки.

— Не надо, сейчас автобус подойдет, а там... — тихо перебил он меня.

Какие нахуй автобусы в этот час? Разве что только рабочий со «Стинола». В нем работяги, как спящие кони, едут в квартиры с телевизорами.

Но улица была пуста по-прежнему, словно предвыборная речь депутата. Только я ошибся, когда подумал об этом…

К нам, тихо шурша шинами, подкатил знакомый городской автобус все той же желто-зеленой раскраски.

Створки разверзлись, и свет проявил нас в ночи как на картине старины Ильи Ефимовича. Ну, там где Иван грозный и всё такое.

Я закинул руку избитого пацана себе на плечо и, как с поля боя, провел его к подножке автобуса. Транспорт мерно жужжал выхлопными газами.

Оказавшись на ступеньках, неизвестный парень, внезапно окрепнув, обернулся ко мне и пожал руку.

— Спасибо, братан, поехал я. Будь осторожен… — спокойно сказал он и прошел дальше в салон.

Там на черных дерматиновых сидениях кое-где сидели одинокие люди, то ли спящие, то ли задумавшиеся.

Я тоже вошел в автобус, решив проехать несколько остановок до Сокола к круглосуточной «Дубинке», чтобы пополнить запас алкогольных артефактов.

И вы представляете — опять хуйня какая-то! Только автобус тронулся, я снова оказался на грязной улице, рядом с громадной лужей крови. Глупо улыбаясь, я смотрел на уходящий транспорт, и в заднем стекле увидел привидение.

Нет, надо срочно в ларек за «девяткой».

Ну, как вы думаете, кого я там увидел? Да хуле там думать. Конечно её… Да, ту самую проститутку с той зимней остановки. Она улыбалась мне как актриса Вивьен Ли в фильме «Мост Ватерлоо».

Вот уж это я запомнил. Запомнил, как самую реальную галлюцинацию в жизни! Вот только забыл номер маршрута того автобуса, который не хочет вести трудового человека до... Ну, короче туда, куда ему нужно.

Блядь, чертов автобус! Ну, всех подвозит, а меня «кидает», словно пенсионный фонд в компании с министром финансов.

И я побрел к ларьку.

* * *

Жара, жара здесь, на рыночной площади. Солнце взбесилось как громадное, огненное чудовище и рвет кожу острыми, раскаленными когтями. Воздух сжался от боли, и не поддерживает нормального дыхания. А сердце просто решило за себя само...

Люди толпой колышутся, как марево над автострадой.

Мои попытки идти прямо — тщетны и ненадежны, как женщины.

Я спотыкаюсь и падаю на колени перед фонарным столбом с вывеской «А».

Окружающие гадко смотрят на агонию и не подходят ближе. В такую жару даже бесы не придут на помощь человеку, пропившему всё и отравившему самую малость.

И этого достаточно, что бы понять: ты подыхаешь, Bespyatkin. Подыхаешь просто, как безымянная дворняга в песке за гаражами.

Я рад тому, что никто не заглядывает мне в посеревшее лицо с мерзкой гримасой милосердия и не позвонит по телефону «03». Всем наплевать. И это великое счастье великого народа моей Родины.

Идите нахуй! Идите туда, где рождаются гламурные сплетни и проходит перепись населения.

А я вот тут, у столба повздыхаю о нерожденной песне лета, и, пустив слюну на мостовую, положу голову, как венок.

Краем глаза я вижу поток автомобилей в сизой дымке угарных газов. Они, словно нелепый калейдоскоп, кружат землю и мое уплывающее сознание.

И тут я вижу мой желто-зеленый автобус №2… Он приближается, как волна из Средиземного моря — в пене и прохладе. Он готов принять меня без проездного билета. Я знаю.

Я не удивлен, что из раскрытых дверей ко мне спускаются два человека. Парень и девушка. Он — в помятой, окровавленной куртке, она — в сером плаще и сапогах.

Поддерживая меня за мертвые руки, они заносят мое тело в салон.

Двери закрываются. Следующая остановка... Интересно, какая остановка следующая?

Я, полный сил и настроения, сажусь на жесткое сидение.

— Мне до «Конечной», — весело говорю я.

— До «Конечной» еще далеко, — отвечает внезапно подошедшая контролерша, пристально вглядываясь в мою душу.

— Он ведь с нами поедет? — спросила незнакомая мне, ТА проститутка.

— Походу с нами. Смотри, какие глаза, — поддержал ее парень в куртке с лицом, разбитым в ТУ пасхальную ночь.

— А чего у меня с глазами? — заволновался я.

— Нормальные глаза, — успокоил меня какой-то старик в драном малиновом пальто, явно с чужого плеча.