Золото плавней

– Здорово живете, станичники! – проезжая мимо казаков, поздоровался Билый. Те, видя своего командира на коне, радостно отвечали:

– Слава богу! – И тут же по рядам понеслось: – Жив наш сотник! Бог сберег! Доброго казака и пуля не берэ, тай и штык не колэ!

Василь, как и полагается, шел на своем конике чуть поодаль от Билого. Слыша ответные приветствия станичников, поймал себя на мысли, что не зря сотник уделяет ему внимание, держа рядом с собой. Наказ деда Трохима хоть и играет роль, но у дядьки Миколы, видать, имеются свои планы в отношении него.

– Василь! Не отставай, – вывел из задумчивости молодого казака сотник Билый. Рана в плече ныла, как будто горячим железом вытягивали за живое. Но Билый усилием воли держался в седле и не показывал виду.

Вот и последние ряды казаков. Вот и Акимка на коне отца Гната Рака. Один. Чуть впереди Билый увидел и обоих братьев, Григория да Гната, в крепких объятиях станичников, посланных с Димитрием Ревой.

Подъехав ближе, Микола, сдерживая радость, крикнул:

– Здорово живете, братцы!

И в ответ громыхнуло:

– Слава богу!

Микола невольно задумался: «Эти суровые воины, закаленные в постоянных стычках с горцами, радовались встрече со своими станичниками, с которыми не виделись совсем недолго. Радовались искренне, открыто, даже по-детски. Такова жизнь. Никому не дано знать, что будет завтра. Живи днем сегодняшним и радуйся тому, что дает Господь. А все остальное – суета».

Микола посмотрел на солнечный диск, изливавший тепло своих лучей на окрестности, пасущихся невдалеке коней, казаков, радующихся встрече. Благодать Божья.

Взгляд Билого упал на лежавшую на траве рядом с гладким осколком скалы скатанную бурку. Сотник слез с коня и медленно направился к тому месту. Он понял все без слов. Казаки, заметив это, сменили радость встречи на более серьезный тон. Молча смотрели, как их командир подошел к телу Димитрия Ревы, бережно завернутому в бурку, как, сняв папаху, преклонил колено и коснулся рукой бурки. Все видели станичники, но не могли заглянуть в душу сотнику. А душа Билого была сдавлена крепкими лещотками до хруста, так, что не слезы капали с нее, но кровь. Боевой друг, с которым прошли не один круг ада в боях с басурманами, лежал бездыханный перед ним, сраженный подлым выстрелом в спину.

Тяжело было стоять коленопреклоненным – рана давала о себе знать. Билый сел по-турецки, скрестив ноги. Мысли его были далеко. В них он вновь бок о бок с Димитрием воевал басурмана, гонял его по скалам да горам. Вновь Димитрий спас его, молодого хорунжего, в одной из стычек, когда в спину Билому вышли два абрека, и вот уже шашка занесена, еще мгновение – и не сносить бы Миколе головы, но ловкий выпад Ревы, и первый черкес упал, пронзенный в сердце. Взмах шашки – и голова второго покатилась по каменистому склону горы. Вспомнил Микола и разговоры у костра, после боя, в которых Димитрий открывал свою душу. Не просто односумами были Микола с Димитрием, несмотря на разность чинов. Почитай, за старшего брата был Рева для него. А теперь нет брата. Душа его на суд Божий пошла, а тело бренное в землю уйдет, как и завещано Создателем. Останется лишь память добрая.

Прочитав неслышно молитву, Билый поднялся и обернулся. За его спиной, сняв папахи, стоял весь его отряд, за исключением тех казаков, что охраняли пленного.

Билый молча смотрел на своих станичников. Слова были не нужны. В этот момент они лишние. Каждый из стоявших здесь знал Димитрия как доброго казака, надежного боевого товарища. Каждый прощался с ним молча. Выждав время, Билый скомандовал:

– По коням!

Казаки перенесли тело Ревы в арбу, в которой лежали погибшие в ауле. Сев на коней, построились в походный строй и, ведомые своим командиром – сотником Миколой Билым, двинулись дальше, к родной станице.

Коней пустили шагом.

По каменюкам шибко и не разогнаться.

Билый, как и подобает командиру, шел первым, чуть сзади, с бунчуком в руке ехал Василь Рудь, довольный тем, что ему досталась роль вроде адъютанта. За ним походным строем шли остальные казаки.