Золото сечи [СИ]

Обычно он приходил к ней поздно вечером, прокравшись по темноте огородами, и уходил до рассвета. Но сегодня плюнул на всё. Надька встретила Акима в лёгком синем платье. Сколько ей лет, на вид определить было трудно. Может 20, а может и 30. Аким не спрашивал. Не потому, что стеснялся. Просто ему было всё равно. Если смотреть сзади, Рябую можно было бы назвать красивой: не худая, и не толстая, с довольно привлекательной фигурой и длинными светлыми волосами. Если бы не следы перенесённой в детстве оспы на лице, то можно было бы любоваться и спереди. Но тогда, наверняка, она на Акима и не взглянула бы — нашлись бы женихи побогаче.

— Что-то ты рано сегодня? — спросила хозяйка. — Или случилось что?

— Ничего не случилось. Выходной сегодня.

— Ну, понятно, что выходной. Только раньше ты засветло не приходил.

— Так мне что, уйти? — вспылил Аким.

— Как хочешь! — парировала Надька. — Я тебя и не ждала сейчас. Потоптавшись у порога, Аким решил всё же войти.

— Меня здесь вообще никто не ждёт, — проворчал он. — Ни семьи не нажил, ни дома…

— Ой, не жалься только, а то сейчас заплачу! — съехидничала Рябая, впуская гостя в дом.

— На, вот! — Аким протянул ей сумку с бутылкой и мясом. — Закуску приготовь.

— Свинина?! — удивилась Надька, заглянув в сумку. — Ну, у тебя точно праздник сегодня.

Довольная, она понесла сумку в дом, позволив Акиму полюбоваться на неё сзади.

Пожарив мясо, Надька накрыла на стол, разлила самогон по стаканам.

— Смотрю, братец твой прям начальника из себя корчит, — сказал Аким. — Простой посыльный, а гонору…

Петьку Аким недолюбливал. То ли просто завидовал этому проныре, то ли врождённым чутьём чуял опасность с его стороны.

— Он не простой посыльный, — ответила Надька. — Он самого главного инженера порученец — документы важные носит, и не только. А ты о нём пришёл поговорить?

Аким взял со стола до половины наполненный стакан, и молча выпил. Сразу же налил себе ещё.

— Странный ты сегодня, — сказала хозяйка, подвигая поближе к гостю тарелку с порезанными солёными огурцами. — Закусывай хоть!

Сама она в этот раз почти не пила. А Аким почти не закусывал.

После третьего стакана, как повелось, Аким начал жаловаться на свою тяжёлую жизнь.

— Я как одинокий волк, — мямлил он, словно говоря сам с собою, уставившись на гранёный стакан. — Так и пройдёт молодость…

— Аким! — перебила Надька. — А чего ты дом не купишь, не женишься? Ты же нормально зарабатываешь, а почти ничего не тратишь.

— На ком жениться? — вскинул голову гость. — На тебе что ли?

Накопления у него, конечно, были, в этом Надька была права. И дом он смог бы себе построить, и не только здесь, но и на родине. И мысли такие приходили несколько раз. Но Акиму хотелось большего. Он чувствовал, что золото Сечи где-то здесь, рядом, и вот-вот откроется ему. И тогда будет совсем другая жизнь. И Рябая в его планы на новую жизнь никак не вписывалась.

— А что, не гожусь в жёны? — спросила она.

Аким покрутил в руках опустевшую бутылку, поставил её на пол, взял со стола Надькин стакан, спросил: "Я допью?". И, не дожидаясь ответа, выпил. — Ты не ответил.

Аким посмотрел пьяным взглядом на хозяйку.

— Пойдём в спальню! — заявил он.

— Ещё не вечер, прийти кто-нибудь может, — не уверенно ответила Надька.

— Пойдём! — Аким настойчиво схватил её за руку.

— Подожди, я хоть дверь на крючок закрою.

Встав из-за стола, Аким почувствовал, что опьянел сильнее обычного.

— Чёртова баба, — проворчал он. — Из чего она его делает?!

Два раза упав по пути, Аким всё же добрался до кровати.

Очнулся он поздним вечером. На полу. Рядом со зловонной лужей рвотной массы. Надька брезгливо отодвинула его ногой, и принялась вытирать пол тряпкой.

— Вставай! — сказала она.

Аким с трудом поднялся.

— Уже утро? — спросил он заплетающимся языком.

— Утро, утро, — соврала хозяйка, беря его под руку. — Пора тебе!

Она силком проводила Игната до двери и вытолкнула на улицу.

— Не приходи ко мне больше! — сказала на прощанье.

Ничего не соображая, Аким побрёл по улице. Ноги сами принесли его к дому торгашки самогоном.

— Митрофановна, открывай! — заорал он хриплым голосом, опершись о забор, чтобы не упасть.

Из-за калитки показалась седая голова в цветастом платке.

— Чего орёшь на ночь глядя?!

— Так сейчас вечер? — удивился Аким. — Обманула, зараза… Да и хрен с ней!

— Чего ругаешься? — прикрикнула хозяйка. — А ну иди отсюда! А то сейчас коромыслом как перетяну…

— Не шуми, Митрофановна, — попросил Аким. — Не на тебя ругаюсь. Продай мне ещё бутылочку.

Митрофановна сразу подобрела и отперла калитку.

Добравшись до своего жилища — бывшей летней кухни, которую он снимал — Аким в одиночку выпил ещё треть бутылки, запивая водой, и завалился спать до утра.

— Вставай! — растормошил его утром за плечо Тудысюдый. — На работу пора. Ну и дал ты вчера жару, перегарище — не продохнуть.

— Угу, — промычал Аким.

Сходив к колодцу, он облился ледяной водой. Стало немного легче. Настроения, впрочем, это не прибавило. Предстоял тяжёлый день.

По пути на гору Макар ставил Акиму задачу.