Золото собирается крупицами

– Что-то Петра Александровича Сумарокова не видать… – Прищурившись, Михаил оглядел собравшихся.

– Я здесь! – откликнулся низенький, коренастый человек.

– А Хисматулла где?

– Здесь, здесь! – откликнулся Хисматулла.

– Ну, тогда начнем, – Михаил улыбнулся краешками губ и встал: – Товарищи!

В забое стало тихо. Слышно было, как тяжело дышат шахтеры, как звонко падает, разбиваясь о камни, вода и отваливаются за креплениями комки глины.

– Товарищи! – повторил Михаил. – На днях по распоряжению Рамиева должны снова уменьшить заработную плату… И это не только у нас – везде такое творится! Богатеи совсем обнаглели, всю кровь нашу выпить хотят! На Ленских приисках прошла волна забастовок – вчера я узнал, что там были кровавые побоища, старателей избили казаки, много убитых и раненых, несколько человек в тюрьме!.. По всей стране сейчас поднимаются на борьбу простые бедняки, такие же, как мы с вами! Я говорил на нашем прииске со многими старателями. Они считают, что, если мы уберем с дорог Лапенкова, хозяина Кэжэнского завода, и нашего управляющего Накышева, жить станет лучше. Это неверно, товарищи! Убийство отдельных людей только вредит делу рабочего класса, делу пролетариата! Я предлагаю присоединиться к рабочим России и в ответ на уменьшение заработной платы объявить забастовку! Ни один человек не должен выйти на работу, пока Накышев не примет наши условия!.. Как ваше мнение, товарищи?

– Мы-то не выйдем, да разве в нас только дело? – сказал из угла низенький, которого Михаил называл Сумароковым. – Другие-то старатели как, те, что несознательные? Это не завод, там все-таки больше единства, легче объяснить и поднять людей на такое дело…

– Правильно говорит, – перебил его стоявший недалеко от входа парень, который еще днем пробился сквозь толпу к Хисматулле, требуя своей доли. – Мы не выйдем, нас и выгонят! А все остальные выйдут и свой кусок хлеба по лучат… Как говорится, в тесноте, да не в обиде, голоден, да зато душа спокойная. Нет, смута к добру не приведет! – Он надел поглубже мала хай и стал пробираться к выходу.

– Куда, продажная душа? – остановили его. – Доносить идешь?

– Очень надо! – оскалился парень. – Хотите с работы вылететь – так вылетайте, а я тут ни при чем!

– Не трогайте его, пусть уходит! – крикнул Михаил.

Еще не успели шаги парня затихнуть, как Михаил снова встал и продолжал говорить спокойно, как будто ничего не случилось:

– Таких людей нам надо остерегаться, они только за свою шкуру дрожат. Если бы их не было, нам уже давно жилось бы лучше! А знаете, как богачи за них держатся? Ого! Кто же им все доложит, как не такие люди?! Мы должны верить в свои силы, пока нас мало, но со временем все бедняки встанут на нашу сторону! Мы не можем больше сидеть и ждать у моря погоды, свободу надо завоевать своими руками! – Михаил поднял вверх крепкие мускулистые кулаки: – Вот этими! Сейчас, в последние дни перед забастовкой, нужно особенно усилить агитационную работу среди народных масс, это сейчас самая главная и насущная наша задача! Без под готовки забастовка может сорваться…

– А если люди не захотят?

– Захотят, – глухо сказал Сайфетдин. – Сейчас нам так трудно живется, что простой рабочий должен поверить нам…

– Верно, – согласился Михаил. – И еще вот что – через пару дней соберемся снова и обсудим ход подготовки к забастовке. Есть также у меня к вам еще один вопрос. – Михаил помол чал, внимательно оглядывая шахтеров. – До то го, как администрация объявит о снижении за работной платы, нам нужно послать туда своих представителей от лица шахтеров нашего при иска. Кого пошлем, товарищи?

– Хисматуллу! Сумарокова! Сайфетдина! – вразнобой закричали забойщики.

– Нужно человек пять, не больше, – вот за эти два дня обсудите все кандидатуры, а потом на следующем собрании решим окончательно. Делегация должна будет предъявить наши требования об увеличении заработной платы, улучшении условий труда в шахте и о лучшем снабжении прииска продуктами питания. Если администрация откажется удовлетворить эти требования, рабочие прииска в тот же день должны бросить работу!

И хотя все было ясно, старатели долго не расходились, а Михаил, окруженный со всех сторон шумно дышавшей толпой, еле успевал отвечать на вопросы рабочих…

11

С утра Загит подошел к прииску, но Гайзуллы еще не было. Стараясь согреться, он стал прыгать между старыми отвалами, изредка попадая ногой в лужицы, подернутые тонкой, хрустящей корочкой льда; корочка с треском надламывалась и тут же уходила под воду. Бледный розовый круг солнца медленно поднимался над горой, бегущая по ней дорога напоминала длинную, развернутую шкурку лаваша, чем выше поднималось солнце, тем теплее становилось вокруг. Разбросанные то здесь, то там березки были покрыты нежной и радостной зеленой дымкой; подойдя поближе, Загит увидел, что за ночь почки лопнули и показались свернутые трубочкой, клейкие острые листья со слабым свежим запахом. Загит сломал веточку, поднес к лицу и в ту же минуту увидел Гайзуллу, который, осторожно обходя ямы и бугорки, вел под руку; заметив Загита, он махнул ему свободной рукой.