Золото змея. Вызов стае

– Это невозможно. Я уже в Ордене. Этой мой выбор, и я пойду до конца.

– Ты говоришь загадками.

– Потому что тебе нельзя знать больше! Послушай меня внимательно. Сегодня Корпус сгорит, а я исчезну из страны. Этого уже не изменить. Но если Орден узнает, что ты был здесь и все видел, от тебя избавятся. Ты должен прямо сейчас уйти и постараться все забыть.

– Забыть? Ты шутишь? Как я могу забыть, что ты участвовала в заговоре и подожгла Корпус! Это какое-то сумасшествие, Кава!

Ее взгляд на миг застыл, будто ей в голову пришла неожиданная мысль, а затем она потянулась к накладному карману на своих штанах и вытащила серебристый блистер.

– Вот, это «Омроникс». Вещество, которое лишит тебя воспоминаний об этом дне. – Она выдавила мне на ладонь одну таблетку, а блистер засунула в карман куртки. – Мы носим его на случай, если нас поймает полиция. Выпитая таблетка гарантирует, что мы все забудем и не сможем выдать ценную информацию даже под пытками. Как я не подумала о нем сразу, это же решение для нас обоих.

Теперь и я замотал головой, отказываясь верить в то, что она всерьез мне это предлагает.

– Ты должен это выпить, Рагиль, – с нажимом сказала Кава. – Это твой единственный шанс спастись. Я не хочу, чтобы тебе навредили. Вот, возьми и это тоже, – она сняла с пальца кольцо и вложила все в тот же карман куртки.

– Кава, я так не могу. Не могу оставить тебя здесь как ни в чем не бывало. Почему ты бросаешь меня? Почему ты вновь бросаешь меня без ответов? Что с тобой случилось два года назад? Почему ты все разрушила?

– Сейчас не время говорить об этом.

– Два года было не время! – вспылил я. – Два года, Кава! Два года я ждал и надеялся, что когда-нибудь узнаю, почему ты так изменилась. И сейчас ты опять оставляешь меня ни с чем.

Она отвернулась, смаргивая неожиданно выступившие слезы, а затем быстро заговорила:

– У меня в квартире есть тайник. Там спрятаны мои дневники. Надо было избавиться от них, но я решила их сохранить, чтобы, чтобы… Не знаю. Чтобы кто-нибудь нашел их и посмотрел на все моими глазами! Это было глупостью – оставить их там. И еще большая глупость —говорить тебе об этом, – Кава грустно усмехнулась, – ведь ты должен забыть весь этот разговор.

Звуки за дверью стали отчетливее, а ядовитый запах горючей жидкости начал просачиваться сквозь щели. Кава напряглась, прислушиваясь, а потом подошла и сжала ладонями мое лицо, заставляя смотреть прямо на нее.

– Рагиль, у нас нет времени! Я хочу, чтобы ты знал: ты очень дорог мне. И мне было трудно отказаться от тебя и от своей прежней жизни, но таков мой путь. Ты должен жить дальше, а для этого тебе нужно прямо сейчас выпить «Омроникс».

Не дожидаясь моего ответа, она забрала у меня таблетку и, воспользовавшись моим оглушенным состоянием, вложила мне в рот. Я закашлялся, подавившись, а потом сглотнул, и «Омроникс» скользнул дальше, обреченно опускаясь в желудок.

Кава забрала респиратор, повесила себе на шею и прислонила ухо к двери. Постояла так некоторое время, затем повернулась ко мне и сказала:

– Я пойду первая и отвлеку их, чтобы ты смог добраться до перехода. Как только услышишь стук в дверь, беги и не оглядывайся.

Она повернулась ко мне спиной, готовая уходить, но я схватил ее за руку и развернул к себе. Вдохнул ее запах и прошелся взглядом по лицу, стараясь запомнить любимые черты. Синие глаза с печально опущенными уголками в веере черных ресниц. Морщинки, избороздившие высокий бледный лоб. Родинку под левой скулой, нарушающую идеальную симметрию лица. Грудь зачесалась. Что-то нарастало там, и это было похоже на трещину, которая прямо сейчас разрывала ткани слабо бьющегося сердца.

Кава прикрыла на миг глаза, а затем одернула руку.

– Хватит! – резко сказала она и выбежала из туалетной комнаты, натягивая на себя респиратор.

Больше я ее не видел.

Оставшись один, я стал бессильно мерить комнату шагами, и спустя несколько минут раздался стук в дверь. Я задержал дыхание и высунул голову из уборной. Пусто. Не давая себе времени на раздумья, я вышел и побежал изо всех сил, не замечая ничего вокруг. Остановившись у двери, обернулся, но поблизости никого не было, и только звуки разбивающегося стекла, доносящиеся из лабораторий, говорили о том, что где-то там рушится старый мир.

Я толкнул дверь и пролетел по ступенькам вниз, в подземный туннель. Встав у стены, попытался отдышаться и не смог, хотя пробежал всего несколько метров. Грудь ходила ходуном, руки тряслись. Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что меня накрыла истерика. И тогда я перестал сдерживать себя и зарыдал. Трещина в груди все разрасталась, превращаясь в огромную впадину. Я не понимал, как смириться с тем, что увидел, но таблетка «Омроникса» в животе согревала слабым светом надежды. Вот теперь я действительно хотел все забыть. Забыть и никогда больше не вспоминать.

Глава 11