Золото змея. Вызов стае

Меллар осуждающе покачала головой. Дорман посмотрел на нее снизу вверх и спросил слегка заплетающимся языком:

– Ты ведь знаешь, что ты моя семья, правда? – Меллар смущенно провела рукой по волосам. – Я привел тебя в Совет. Я тебя всему научил. Я сделал из тебя председателя! Ты – часть моей стаи! А я горой буду стоять за свою стаю! Но чтобы выжить, вы должны слушаться меня, понятно? Меня!

Меллар отшатнулась.

– Да, Дорман. Ты это уже говорил, – сухо сказала женщина. Она решила отложить обсуждение действий Совета и отошла к шкафу. Ее настораживало поведение Дормана. Еще никогда она не видела его таким раскисшим.

Чтобы отвлечься, Меллар заскользила взглядом по стеллажу. Ее внимание привлекла фотография в резной деревянной рамке, стоящая на одной из полок. Меллар открыла стеклянную дверцу, взяла рамку и вгляделась в изображение. На фотографии был запечатлен Дорман, обнимающий за плечи девочку с такими же, как у него, волнистыми волосами цвета выжженной пшеницы и характерным отцовским подбородком. Девочка широко улыбалась, держа двумя руками огромный позолоченный кубок.

Дорман незаметно подошел к Меллар и перехватил снимок.

– Это твоя дочь? – спросила она, хотя уже знала ответ.

Дорман поставил рамку на место и застыл на ней взглядом, до того ласковым и нежным, что Меллар вытаращилась на него, снова не узнавая своего наставника.

– Это Эффи, – сказал он. – Снимок сделан два года назад, когда она выиграла свои первые соревнования по горным лыжам. Ей здесь одиннадцать.

–Ты ей очень гордишься, – заметила Меллар.

– Да, – подтвердил Дорман, – очень горжусь. Эффи – моя главная победа.

***

Следующие дни Меллар снова почти не спала, готовясь к встрече с главами государств, а в остальное время проводила заседания, на которых члены Совета поспешно принимали меры по смягчению экономических последствий от произошедших событий. Брэйе после пожара в Корпусе специальных исследований грозил экономический кризис, безработица, падение уровня жизни. Но странам вроде Поданы, с которой Брэйе граничила на юге, можно было ожидать еще более катастрофического развития событий – голода, революции, мародерства, гражданской войны. Сельское хозяйство обеспечивало больше половины экономики страны, и после поджога зернохранилищ их могла спасти лишь финансовая помощь соседей. И Подана бы ее получила, если бы сами соседи не находились в таком же положении.

Все это поведал членам Совета рикистрат по международному сотрудничеству. После него выступил рикистрат по экономическому развитию и рикистрат по финансам – они предложили обеспечить малоимущих продуктовыми карточками, когда в магазинах начнется дефицит товаров, повысить налог на роскошь (по залу заседаний прошелся ропот), сократить бюджетные расходования на военных (Крегар поднял руку, прося слово), увеличить ставки по депозитам, чтобы люди охотнее клали накопленные средства в банки Брэйе.

– Это же позор для всей нашей страны! – возмутился самый пожилой член Совета, владелец сети частных клиник, известных на весь мир. – Ни один князь не вводил продуктовые карточки, а вы хотите, чтобы мы прилюдно вышли и заявили, что не можем обеспечить свою страну? Мы, 43 члена Совета, должны ответить на эти вызовы карточками?

– А что ты хочешь, чтобы ели твои бывшие сотрудники, когда придется вдвое сократить персонал и уволить их? – раздался басистый голос Серьена с другой части стола. Мужчина встал, возвышаясь над всеми. – Рикистрат все правильно сказал, нам сейчас нужно думать о сохранении стабильного уровня жизни всех граждан, чтобы избежать массовых волнений. Господин Крегар не даст соврать: лучше бросить все силы на защиту страны от внешних врагов, чем разбираться с беспорядками внутри.

– Тебе легко говорить, Серьен, ведь люди теперь понесут деньги в твой банк! – парировал ему Яйнвар, не вставая с места. – А фармацевтические компании без бюджетных вливаний могут обанкротиться.

Это заявление тоже не осталось без ответа, и через несколько минут зал Совета взорвался возгласами и криками. Политики спорили, пытаясь перекричать друг друга и доказать свою правоту. Меллар сидела с включенным микрофоном и пыталась призвать коллег к спокойствию. Дорман удрученно взирал на разборки. Он тоже считал, что лучше принять жесткие меры сейчас, ведь если после международной встречи станет известно о других терактах, граждане Брэйе увидят, что Совет позаботился обо всем заранее. Дорман уже мысленно набрасывал текст заявления, проговаривая эти тезисы, когда к трибуне неожиданно вышел Крегар, обратив на себя все взгляды. Его черный мундир выделялся на фоне светло-голубых стен и сине-золотого флага Брэйе, висящего прямо за его спиной.

В образовавшейся на миг тишине взгляды Меллар и Крегара встретились, и внутренне чутье шепнуло ей, что в этот момент от нее зависит нечто большее, чем вопрос о том, дать или не дать начальнику Главного полицейского управление слово. Прямо сейчас ей нужно было решить, дать или нет право полицейскому заставить Совет себя слушать.