Золото змея. Вызов стае

Следователь бросил карандаш на стол и прикрыл ладонями лицо. Уставшие глаза погрузились в темноту, а мысли в голове зашевелились.

«Итак, – стал размышлять Бирсен, – нам известно, что секретарша председателя позвонила около полудня в приемную Крегара и сообщила, что вечером того же дня Меллар направится в Корпус, и ей нужно сопровождение. Верт как секретарь Крегара принял звонок, но информацию не передал. Вместо этого он связался с подставным полицейским, неким Даримом, который встретил председателя вместе с ее спутником и запер в сгоревшем здании».

Бирсен положил рядом две салфетки – одну с портретом Кильяса, а другую с портретом Верта. Потом взял третью салфетку, нарисовал овал со знаком вопроса внутри и подписал над ним «Дарим». Эта салфетка расположилась над двумя другими.

«Чтобы полицейский, бывший или нынешний, пошел на такое, ему нужно заплатить. Очень много заплатить, потому что наказание за нарушение присяги полицейского весьма суровое. У Верта, конечно, таких денег нет. Зато у Кильяса, – Бирсен провел карандашом линию от портрета Кильяса к овалу со знаком вопроса, – у него деньги как раз водятся».

Бирсен отложил карандаш и запустил руки в волосы, делая себе массаж головы. За окном темнело, и бар стал наполняться посетителями. Мимо прошмыгнула официантка в красном переднике и белой рубашке с рюшами. Бирсен попросил ее принести свечу на блюдце и снова взялся за карандаш.

«Остается всего три вопроса и три дня, за которые мне нужно найти ответы. Потом председатель улетает на встречу глав государств, и вполне возможно, что она возьмет помощника и секретаршу с собой. Я должен предоставить результаты Крегару раньше этого срока. Но проверенные результаты, в которых я точно уверен. Так кто же покушался на Меллар-амардин? И главное – зачем?».

Официантка поставила перед Бирсеном высокую парафиновую свечу в подставке на круглой тарелочке и быстро удалилась, спеша обслужить новоприбывших посетителей.

«Итак, три вопроса, – вернулся Бирсен к своим мыслям. – Первый. Как Кильяс подговорил Верта помогать ему? – следователь соединил портреты молодых людей толстой линией и поставил над ней знак вопроса. – Второй. Если у Кильяса уже был завербован человек из рядов полиции, значит, он давно что-то готовил. Возможно, покушение, а возможно, что-то другое. Что? – Бирсен поставил еще один знак вопроса, на этот раз над линией, соединяющей портрет Кильяса с овалом, обозначающим личность загадочного Дарима. – И третий вопрос. – Он потянулся за еще одной салфеткой, где быстро и коряво изобразил мужчину с волнистыми волосами. Этот портрет переместился вверх и занял место над всеми остальными. – Кто руководил действиями Кильяса, играя на его тщеславии и желании попасть в Совет? Неужто сам Дорман, покровитель Меллар? Это бы объясняло тот разговор, который я вчера услышал».

Кто-то толкнул Бирсена в плечо, прерывая его мысли. Бирсен повернул голову: полный мужчина с пыхтением усаживался за соседний столик, стоящий в полуметре от следователя.

– Прости, мужик, – бросил ему посетитель. – Народу тьма. Там такой дождь зарядил, зонты не спасают. Хоть здесь пережду.

– Ничего, – негромко ответил Бирсен и огляделся. Люди в мокрой одежде заполняли бар, заказывая пенное и горячие напитки.

Бирсен взял разрисованные салфетки и поспешно сжег. Допил брагу, золотившуюся уже на самом дне, и посмотрел в окно, где над рекой бесновалась стихия. Ветер расшвыривал тяжелые капли и разгонял легкие волны. Вдалеке прогремел гром, который даже в шумном баре прозвучал громко и отчетливо. Люди заохали – кто с восторгом, а кто с отголоском первобытного страха. В дальнем углу залаяла испугавшаяся собака.

– Что творится, – запричитал мужчина по соседству. Ему уже принесли брагу, и он, держась рукой за толстую ручку кружки как за спасательный круг, смотрел мимо Бирсена на бурю за окном.

– Покапает и пройдет, – прокомментировал Бирсен. – К ночи ливень прекратится. Здесь же всегда так: стихия сначала разыграется, а потом быстро утихнет. Горы хранят Айхенлин, – последнюю фразу, которая давно стала местной поговоркой, Бирсен произнес с легкой иронией в голосе.

Мужчина промолчал, но через пару минут, когда следователь уже забыл про него, тихо произнес:

– Нет, на этот раз не пройдет. Нас теперь еще долго будет штормить. И неясно, чем это все кончится.

Бирсен не стал ему отвечать. Он дождя не боялся, даже такого сильного. Внутренняя разведка его закалила. Во время заданий приходилось и на палящей жаре часами стоять, и в заснеженных горах вести слежку. Дождь ему точно не помеха.

Бирсен достал из кармана купюру и положил ее под пустую кружку. Протиснулся сквозь толпу людей у входа, ожидавших, когда дождь утихнет, и вышел на улицу, накидывая на голову куртку. Доехал до дома в переполненном трамвае, помылся и лег спать, радуясь, что попросил смены с одним выходным в перерывах. Завтра он уже снова сможет стать беззаботным светловолосым Нильеном, который для многих в службе Охраны Совета очень неожиданно появился, а потом так же неожиданно пропадет.