Золотое дно

Агаев понимающе улыбнулся, затем подошел к столу у двери и торжественно приподнял на нем парусину, которой была закрыта какая-то громоздкая вещь.

На столе стоял странный аппарат с острыми крюками, расположенными по окружности блестящего цилиндра. Несколько ниже на боковой стороне цилиндра торчали, как полевые бинокли, черные объективы. В них поблескивали мокрые стекла. Еще ниже были укреплены толстостенные магниевые лампы. Они, видимо, уже использовались, так как их стенки оказались покрытыми белым налетом.

— Ничего не понимаю, — сказал Васильев, осматривая непонятную для него конструкцию. — Что это за штука?

— Небольшой фотоаппарат для «туристов», интересующихся подводными сооружениями, — с коротким смешком пояснил Агаев. — Вот, обратите внимание, — рассказывал он: — этот цилиндр, сброшенный с лодки, погружается в воду… ну, скажем, неподалеку от подводного дома. Коснувшись грунта, он автоматически уравновешивается на небольшом расстоянии от дна и благодаря магнитному устройству подплывает к стальной массе танка. В эту же сторону направлены его объективы. Через равные промежутки времени на краткое мгновение вспыхивают лампы с магнием или, возможно, с еще каким-нибудь более эффективным составом. Таким образом осуществляется ряд последовательных снимков на пленку с разных расстояний от «объекта». Вспышки настолько кратковременны, что вряд ли могли бы быть заметны при ярком свете прожекторов подводного танка. Коснувшись его брони, фотоаппарат всплывает вверх за счет сжатого воздуха, находящегося вот в этом отсеке, — указал Агаев на верх цилиндра. — Сжатый воздух вытесняет воду из нижней камеры, благодаря чему цилиндр приобретает нужную пловучесть. Фотоаппарат имеет сигнальную лампочку и крючки, поэтому его нетрудно обнаружить и вытащить из воды, забросив на него петлю… Нури интересно рассказывал, — продолжал директор. — Один из «фотографов» зацепился за крючки своего аппарата и чуть не пошел на дно.

Дальше Агаев высказал предположение, что незадачливый «рыбак», пытаясь достать всплывший цилиндр, упал в воду. Он крикнул; прожектор осветил баркас. Оставалось только одно средство избавиться от компрометирующей улики: для этого надо было пустить аппарат на дно, заполнив его водой. Это ему удалось сделать, держась за борт одной рукой, а другой отвинтив крышку.

— Увидев, что утопающий не может освободиться от крючков, человек на палубе решил пожертвовать и аппаратом и своим товарищем. Если бы не наши матросы, то так бы и получилось. Однако любопытный «рыбак» спасен, а вскоре мы нашли и эту улику, — закончил директор, похлопав по блестящему цилиндру.

— Где нашли? — быстро спросил Васильев.

— Конечно, на дне, около подводного дома.

— Но как же это можно сделать?

Рустамов и Агаев переглянулись.

— Все узнаешь, дорогой, — по-дружески заметил Рустамов.

— К сожалению, мы сейчас не можем точно утверждать, что найденный нами аппарат принадлежит «рыбакам», — сказал Агаев. — Если бы это доказать, то ни для кого не осталось бы сомнений в истинных намерениях этих друзей. А пока, — директор передернул плечами, — им нельзя предъявить никакого обвинения.

Рустамов сделал протестующий жест, хотел что-то сказать, но, видимо, передумал.

— Уверен, что они приняли белые шары за мины, — заметил Васильев. — К военной технике у них особый интерес.

— Не только, — возразил Рустамов. — Им, конечно, кажется, что мы больше всего заняты минами да бомбами. Разве они могут поверить, что конструктор танков построил машину для добычи нефти?! Однако, — продолжал Али Гусейнович, — обыкновенные, абсолютно мирные советские изобретения тоже интересуют этих дельцов.

— Да, — задумчиво произнес Агаев, посасывая трубку. — Они многим интересуются…

— Вопрос можно? — не удержался молчавший до этого Синицкий.