Золотое дно (сборник)

том беспощадно накрывала их сверху, словно бы мо­

гильной плитой, поэтому, пробиваясь головой сквозь

толщу воды, трудно было продышаться.

Но, знать, судьба была милостива к ним, потому

что рыбаки скидали ловушку на телдоса и уже дошли

до самого кутового кола; тогда Герман позволил себе

несколько расслабиться, чтобы прийти в себя,— остава­

136

лось лишь снять крайнюю сетчатую стенку. И тут у

него даже появилась мысль, а не оставить ли ее здесь,

тем более, что потеря невелика? Дождь к тому времени

скис и едва сыпал, но воздух был насыщен влагой и

ветром. Порой Германа вздымало на вершину наката,

и чудилось, что он так и будет взбираться с гребня на

гребень в самое небо, пронизанное багровыми прожил­

ками зари, но тут карбас словно бы лишался опоры и

стремительно проваливался вниз, в черную пустоту, и

думалось, что догони а я волна сомкнется над ним и

умчит в себя. Сашка хватался за бортовины, распялив

крестом руки, и на глянцево-влажном лице глаза его

выглядели черными провалами, полными бессмысленно­

го недоумения.

Но крестьянская обстоятельность смутила Германа,

да и к тому же эта воэня со стихией волновала и будо­

ражила его, душа наполнилась азартной злостью, воло­

сы расползлись сосульками по обширной голове, обна­

жив просторный розовый череп, лицо задубело и стало

багровым от морского рассола и ветра, и только кро­

хотные глазки под крутыми надбровными дугами были

снова полны веселого отчаянного хмеля. Ему стало

жалко оставлять сетной отбой на произвол шторма,

ведь еще через полчаса колья раскачает и выбьет, зна­

чит, через день-два надо будет снова где-то смекать

сетки и грузила, которые на берегу не валяются, и при­

дется идти к председателю, чтобы выписал, а там раз­

говоров не оберешься. «Нет уж,— подумал,— раз такая

повезуха, надо собрать ловушку полностью — и дело с

концом».

Одной рукой цепляясь за кутовой вал и чувствуя,

как лодка уходит из-под ступни, Герман потянулся к

хвосту, которым был привязан отбой, но веревочный ко­

нец просолел и задубел, был сейчас упрямей и тверже

железа, о него можно было сломать ногти. Обычно хва­

тало рывка, чтобы раздернуть узел, потому что в рыбац­

ком деле каждое действие проверено вековым опытом:

штормами, сорванными ногтями и сбитыми в кровь ла­

донями, морскими купаниями и утопленными неводами,

слезами вдов и сиротством — здесь закоренелые при­

вычки предохраняют от несчастий.

Хвост не развязывался, и Герман только сейчас

вспомнил, что, когда ставили ловушку, этот веревочный

137

конец оказался покороче, и он прихватил его на обыч­

ный узел, думая, что на следующей воде заменит, но

потом все забылось, забылось... Герман выхватил из

ножен финку и резким взмахом разрубил веревку, не

разрезал, а именно разрубил, и, отпихиваясь, опираясь

ладонью о кол, на какое-то время ослабил тело, размяк,

словно стоял на берегу, а не на носу карбаса.

Накатная волна молчаливо подобралась сзади, под­

няла посудину выше кутового кола, и, потеряв равнове­

сие, Герман плашмя упал в воду, однако успев схва­

титься за оттяжку; карбас смело к берегу, а на россы­

пи повернуло бортом и опрокинуло, едва Сашка успел

вывалиться и выскочить на отмель.

Герман висел на коле мешком, пудовые сапоги тя­

нули вниз, волны подхватывали намокшее тело и ста­

рались оторвать от зыбкой опоры. Реоницы слиплись,

и сквозь студенистые натеки на глазах он с трудом раз­

глядел, как хвостало о берег карбас, как, подобно заг­

нанному зверю, бегал по песку Сашка, запинаясь сапо­

гами. «Вот и все», — подумал Герман и закрыл глаза.

Им овладели усталость и безразличие. Стоит лишь от­

пустить руки, и море поглотит, заполнит водой, он раз­

бухнет, как пинагор, потом его покатит по дну и оста­

вит где-нибудь на отмели, жидкого, в синих пятнах, и

чайки будут ходить около и клевать босые ноги.

Вспомнился дядя Миша Чуркин, его отекшее черное

лицо, и вздутый арбузом живот, и ворон, с хриплым

скрипом снявшийся с плоской груди. Герман ойкнул, и

его кисло вытошнило. Он вдруг испугался этого виде­

ния, и ему страшно захотелось жить.

— Саш-ка-а!.. Ну что же ты!.. Так-рас-так!.. Карбас

толкай!

Герман кричал, ветер срывал голос с губ и уносил

в сторону, но Сашка, наверное, расслышал испуганные

обрывки слов, потому что принялся вычерпывать из

карбаса воду.

— Гера...жись!, — расслышал Герман, а пальцы уже

слушались плохо и растекались по скользкому дере­

ву, казалось, они лишились костей и силы. Он попро­

бовал содрать с ног сапоги, это ему удалось, и на миг

стало легче. Тут Герман совершенно пришел в себя и

уже рассудительно и холодно огляделся словно бы со

стороны, почему-то представил свои желтые мозолистые

138

пятки, как они будут лежать на песке, друг от дружки

врозь, а чайки уставятся сначала подозрительно, а по­

том станут клевать мозоли. Он представил это и ус­

мехнулся. И сразу испугался своей усмешки, потому

что способности смеяться над собой не знал раньше:

«Вот они, Кукушкины слезы, дьявольская тоня... наку­

ковала, сволочь... ну погоди... ружье возьму и стукну...

ты допоешься у меня!» Тут очередная волна накрыла

его с головой.

Герман уже перестал материться вслух, потому что