Золотое дно (сборник)

рот разъедало морским рассолом и нетерпимо жгло. Он

протер глаза и вдруг с отчаянием увидел, что Сашки

возле карбаса нет, но откуда было энать ему, что пар­

нишка лежит на песке и горько плачет от собственного

бессилия.

«Падлюка... дерьмо на палочке... размазня!»— ругал

Герман Сашку, а может, и себя заодно, обжигал душу

калеными словами и горько травил ее, ведь так не хо­

телось умирать, и воспаленный мозг мучительно напря­

гался в поисках выхода. «Нет-нет, пустое... уж мне бо­

сиком по дну,— сумасшедше подумал он.— Я по волне,

как рыба... говорят, по двести метров под водой... вол­

ну поболе дождать — и на гребне... покрепче ногами...

ногами лупить... только бы не сдали, не подвели... вовсе

заколел... спасусь, научусь плавать...»

Сколько прошло, час или два, Герман не знал, но

только по-прежнему оглядывался он, выбирал волну по­

круче, с белыми пробежистыми барашками по гребню;

волны настигали рыбака, скручивали руки, рвали сухо­

жилья ног, но странная звериная цепкость появилась в

жилах, они словно бы приросли к кутовому колу, сли­

лись с ним и стали просоленной плотью самого дерева.

Герман выныривал, отплевывался и снова подстерегал

взглядом волну, черную и покатую, с вихревыми струя­

ми по склону, встречал ее тяжелым мужицким телом,

но рук разжать не мог. Мертвой была хватка задубев­

ших ладоней.

В какой-то миг ему почудилось, что на берегу по­

явились люди, много людей, они суетились на песке,

раскачивали карбас и толкали в море. В глазах стоя­

ла розовая пелена, в голове студенисто переливалось,

и каждая волна выжимала из тела силу и волю... По­

том он вроде бы услышал, как кто-то громко позвал

139

его, над самым ухом раздался весельный бряк, заныло

плечо, и Герман куда-то стремительно покатился по

скользкому твердому склону, ломая ключицы, голову,

спину. «Вот и все»,— прощально подумал он, стиски­

вая дыхание и стараясь выкинуться головою поверх

волны...

— Оживет, чего там... Во боров-то, — неожиданно

раздался хрипловатый сдавленный голос Коли Базы.

Герман разодрал слипшиеся ресницы и, трудно приходя

в себя, понял, что лежит распяленный на телдосах по­

среди карбаса и кто-то ровно толкает его сапогами в

череп. Он задрал глаза и увидел Сашку и Колю Базу,

которые мерно гребли, наваливаясь на весла. На зад­

нем уножье маленьким королем восседал Гриша Тара­

нин и правил карбас на волну.

Перед самым берегом на отмели посудину резко раз­

вернуло бортом, но рыбаки прыгнули в море и, упи­

раясь грудью до ломоты, затянули карбас на песок и

кинули якорь. Суденко подкидывало на гребне, волна

резко хлопалась в корму, голова у Германа болталась

по днищу, словно отделенная от шеи, и больно стука­

лась затылком. Он упрямо и ненавистно смотрел в су­

тулую напрягшуюся спину Коли Базы, на слипшиеся

волосы, почему-то хотелось кричать и бить парня. А

Коля База вдруг повернулся к нему подсохшим смут­

ным лицом, в глазах была тревога и недоуменный

вопрос.

— Помочь тебе?

— Иди ты, знаешь! — шевельнул Герман опухшими

губами, сам встал на коленки, цепляясь пальцами за

бортовины, и тут его снова вытошнило. Коля База под­

скочил, пробовал поднять, но Герман увернулся и

ткнул парня головой куда-то выше колен.

— Ты чего, а?.. Не я бы, дак рыб кормил...

Опираясь о нашивы карбаса разбитыми ладонями,

из которых уже не сочилась кровь, Герман поднял во­

сковой бледности лицо с черными подглазьями и уста­

ло глянул на Гришу Таранина, на Тяпуева — они ви­

делись как сквозь туман, расплывшиеся, с зыбкими се­

рыми лицами. Согнутым пальцем он поманил Сашку,

тот готовно подбежал, склонился, подставляя мокрое

плечо. Герман крючковато и больно схватил парня за

ухо, подтянул к себе и шепнул:

140

— А ты, дурочка, боялась, а?— и в болезненной

гримасе раздвинул губы.

Потом Герман распялекно лежал на нарах, а Саш­

ка суетился у плиты, готовил чай. Коля База, поникший

и встрепанный, сидел в ногах у звеньевого и с убитым

видом канючил:

— Ну прости, Герка. Не назло ведь. Ну погорячил­

ся, сглупа все. Дору угнал, пусть засудят, но как хоро­

шо хотел...

Герман молчал, невидяще смотрел в потолок табач­

ного цвета глазками, и казалось, что на них лежали бе­

лесые студенистые бельма. Багровое лицо опухло и од­

рябло, походило на избитый кусок говядины, волосы

колтуном засохли на голове от соленой воды.

— Мы это дело так не оставим. Засудим, уголовник

гароклятый1 Он еще ружжом стращать,— сулил Гриша

Таранин, беря инициативу в свои руки. Он уже готов

был схватить ружье, стоящее у двери, и под конвоем

вести парня в деревню.

—’ А ты замолчи, Чирок, — огрызался Коля База.

— Припаяют статью, попрошу судью, чтобы поболе

дали...

— Гробокопатели... Еще посмотрим, кому припаяют.

Я-то отсижу, а вам без жалости отвалят. За это хоро­

шего не сулят.

Иван Павлович молчал, рыхло отвалившись к сте­

не, и было непонятно, о чем думает он, стеклянные гла­

за осоловели и тупо глядели на скомканную волоспю

Германа Селиверстова. И неизвестно, чем бы кончилась

эта перепалка, но тут неожиданно подкатил под берег

колхозный трактор. Из деревни привезли известие, что

умер Мартын Петенбург. Сначала все недолго молчали,

тупо переглядываясь,— весть о смерти не воспринима­