Золотой человек

– Господи милосердный! – истерически взвизгнула Мэдж, вцепившись в плечо Тайлера. – Он совсем с ума спятил!

Спустившись в подвал, Верн Гаскелл в нетерпении хлопнул ладонью по выключателю, надел фуражку машиниста и придвинул к огромному фанерному столу табурет.

Так, что далее?

Моррис. «Мебель для дома». Огромный, стильный мебельный магазин, где продавцы вечно смотрели на Гаскелла свысока и разговаривали через губу.

Гаскелл злорадно потер руки. Все. Хватит. Никаких больше заносчивых сопляков, картинно задирающих брови, стоит ему войти в зал. Никаких набриолиненных проборов, никаких «бабочек», никаких носовых платочков в нагрудном кармане.

Отодрав от фанеры макет «Мебели для дома от Морриса», он разобрал его на детали. Работал он лихорадочно, в отчаянной спешке. К чему попусту тратить время, если уж взялся за дело всерьез? Вскоре Гаскелл уже приклеивал на освобожденное место два новых крохотных здания. Здесь будет «Ритц. Чистка обуви». А здесь – «Кегельбан Пита».

В восторге от собственной выдумки он залился смехом. Вполне подходящая замена для роскошного, дорогого мебельного магазина! Ателье чистильщика обуви и кегельбан. Большего магазин не заслуживал.

Отделение Калифорнийского Банка. Этот банк Гаскелл терпеть не мог с юности: как-то раз там ему отказали в ссуде. Банк отправился следом за мебельным магазином.

Особняк Эда Тилдона. Эда Тилдона с его растреклятым псом. Однажды вечером этот пес здорово тяпнул Гаскелла за лодыжку. Он без раздумий сорвал с насиженного места копию особняка. Голова шла кругом. Теперь он все может, все!

«Электроприборы Гаррисона». Там ему продали нерабочий приемник. Долой «Электроприборы Гаррисона»!

«Джо. Сигары, сигареты, табак». В мае 1949-го Джо подсунул Гаскеллу фальшивый, свинцовый квортер. Долой Джо!

Чернильная фабрика. Запах чернил Гаскелл на дух не выносил. Пусть ее место займет хлебопекарня. Хлеб печь он обожает. Долой чернильную фабрику!

Элм-стрит с наступлением вечера слишком темна. Пару раз он там спотыкался и чуть нос не разбил. Еще полдюжины уличных фонарей вовсе не помешают.

А вот на Хай-стрит явно маловато баров, зато ювелирных магазинов, дорогих шляпных и меховых ателье и магазинов модных дамских нарядов – хоть отбавляй. Сейчас он это исправит. Сорвав со стола целую горсть крохотных домиков, Гаскелл отнес магазинчики к верстаку.

Дверь в подвал медленно приоткрылась. В щели показалось лицо перепуганной, побледневшей от страха Мэдж.

– Верн?..

– Чего тебе? – раздраженно откликнулся Гаскелл, даже не взглянув на жену.

Мэдж робко спустилась вниз. За ней в подвал спустился и доктор Тайлер – лощеный, вкрадчивый, в солидном сером костюме.

– Верн… все в порядке?

– Разумеется.

– Ты… ты правда с работы уволился?

Гаскелл кивнул и, по-прежнему не обращая внимания ни на жену, ни на доктора Тайлера, принялся разбирать здание чернильной фабрики.

– Но почему?

– Времени нет, – в нетерпении буркнул Гаскелл.

На лице доктора Тайлера отразилась тревога.

– Прости… я не ослышался? Ты так занят, что у тебя больше нет времени на работу?

– Именно.

– Чем же ты настолько занят? – В голосе Тайлера зазвучали визгливые нотки, все его тело затряслось нервной дрожью. – Работой здесь, над этим своим городком? Переделками?

– Отстань, – буркнул Гаскелл.

За разговором он сноровисто собирал симпатичное, небольшое здание «Хлебопекарни Лангендорфа». Завершив сборку, он полюбовался макетом, взялся за аэрограф, покрыл стены ровным слоем белой краски, к парадным дверям проложил посыпанную щебнем дорожку из серых опилок, по бокам от нее наклеил два ряда кустов, отложил хлебопекарню в сторонку и принялся за парк. Просторный зеленый парк. Парк Вудленду необходим настоятельно, а вот без отеля «Стейт-стрит» городок обойдется вполне.

Тайлер увлек Мэдж за собой и оттащил ее от стола в дальний угол подвала.

– Боже правый, – выдохнул он, кое-как выдернув сигарету из пачки.

Сигарета, выпав из его трясущихся пальцев, откатилась прочь. Тайлер, поморщившись, полез за другой.

– Видишь? Видишь, чем он занят?

Мэдж в недоумении покачала головой.

– Что все это значит? Ума не приложу, какой в него…

– Сколько лет он трудился над этой игрушкой? Всю свою жизнь, так?

– Да, всю свою жизнь, – побледнев как мел, закивала она.

Тайлер нервно дернул щекой.

– Боже мой, Мэдж, да этого более чем достаточно, чтоб повредиться умом! Просто не верится… Надо что-то делать. Что-то предпринимать.

– Да что происходит-то? – застонала она. – Что с ним?

На лице Тайлера застыла гримаса крайнего изумления.

– Эта забава затягивает его все глубже и глубже. Все быстрее и быстрее. Еще немного, и он уйдет в нее полностью.

– Но он каждый день по вечерам здесь торчит, – неуверенно возразила Мэдж. – Ничего нового. Все время только и смотрит, как бы сюда сбежать поскорей.

– Вот-вот… сбежать…

Передернувшись, Тайлер сжал кулаки, собрался с мыслями и вновь подошел к Верну Гаскеллу.

– Чего тебе? – проворчал Гаскелл, заметив его.

Тайлер облизнул губы.

– Ты что-то сюда добавляешь, так? Новые здания…

Гаскелл кивнул.

Тайлер коснулся трясущимся пальцем крыши крохотной хлебопекарни.