Золотой человек

На летном поле Роджерса встретил стройный, рыжеволосый молодой человек в живописном наряде из яркой, красочной ткани.

– Вы из Общегалактического Ретрансляционного Центра? – спросил он.

– Так и есть, – хрипло ответил тот. – Я – Эдвард Роджерс из Общегалактического Ретрансляционного Центра.

Молодой человек протянул ему руку, и Роджерс неловко ответил на рукопожатие.

– А я – Уильямсон, – представился молодой человек. – Джин Уильямсон.

Казалось, это имя отдалось в ушах раскатом грома.

– То есть…

Молодой человек, загадочно улыбнувшись, кивнул.

– Да. Я его прапрапраправнук. Кстати, могила прадеда здесь, неподалеку. Если угодно, можем ее навестить.

– Знаете, я ведь, наверное, не слишком удивился бы встретить здесь его самого. Он же… он же для нас – некто сродни божеству. Первый из людей, вырвавшийся за пределы Солнечной системы!

– Для нас он тоже значит немало, – кивнул молодой человек, махнув рукой в сторону города, начинавшегося за границей летного поля. – Он привел нас сюда. Долгое время искали они пригодную для жизни планету, и эта, десятая в нашей системе, оказалась вполне подходящей.

У Роджерса загорелись глаза. Мир Уильямсона… здесь, у него под ногами! Топая как можно громче, словно пробуя легенду на прочность, он, сопровождаемый Уильямсоном-младшим, двинулся вниз по пандусу, ведущему за пределы летного поля. Сколько людей в Галактике мечтают уверенным шагом сойти с борта приземлившегося корабля на землю этой планеты, бок о бок с юным потомком самого Фреда Уильямсона!..

– Пожалуй, теперь всем до единого захочется прилететь к нам, – с негромким нервным смешком сказал Уильямсон-младший, словно прочитав его мысли. – Разбрасывать всюду мусор, рвать цветы, непременно увезти на память горсть земли. Надеюсь, Ретрансляционный Центр призовет их к порядку.

– Непременно, – заверил его Роджерс… и, сойдя с пандуса, замер на месте как вкопанный.

Вот это – город? Столица?

Подобного он вовсе не ожидал.

– Что с вами? – с едва уловимой насмешкой спросил Джин Уильямсон.

Да, разумеется, Мир Уильямсона был долгое время отрезан от всего человечества, существовал в изоляции, а стало быть, удивляться тут нечему. Чудо уже, что потомки первооткрывателя живут не в пещерах, питаясь сырым мясом. Однако Уильямсон три сотни лет служил всей Галактике символом прогресса. Развития! Слыл человеком, на целую голову опередившим всех остальных людей!

Конечно, со времен Уильямсона наука не стояла на месте. За три сотни лет его космический двигатель превратился в диковинку, в примитивный памятник старины. Однако сама концепция нисколько не изменилась, и Уильямсон оставался пионером, изобретателем, открывшим человечеству путь к просторам Галактики, до сих пор.

Тем не менее столица Мира Уильямсона оказалась всего лишь деревней из нескольких дюжин домов, горстки общественных зданий да немногочисленных заводских построек по периметру. Сразу же за ее окраинами, насколько хватало глаз, зеленели поля, возвышались холмы, тянулись вдаль просторные прерии. По узким улочкам неторопливо, с ленцой, катили простенькие наземные автомобили, а большинство горожан вовсе ходили пешком. Весь городок казался немыслимым анахронизмом, извлеченным кем-то из недр давнего-давнего прошлого.

– Видите ли, я с детства рос в единой общегалактической культурной среде, – пояснил Роджерс. – Благодаря Ретрансляционному Центру технологический и идеологический уровень всей Галактики одинаков, и к столь радикально иной социальной среде приспособиться нелегко. Вы так долго прожили в изоляции, что…

– В изоляции? – с недоумением в голосе переспросил Уильямсон.

– Отрезанными от Ретрансляционного Центра. И вам поневоле пришлось развиваться без его помощи.

Перед обоими, неторопливо свернув к обочине, остановился наземный автомобиль. Дверцы машины водитель открыл вручную.

– Но ничего, – заверил Роджерс. – Помня о данных факторах, я в скором времени приспособлюсь.

– Вынужден вас поправить, – возразил Уильямсон, усаживаясь в кабину и жестом пригласив Роджерса сесть рядом. – Мы получаем координационные указания от вашего Ретрансляционного Центра вот уже более века.

Роджерс озадаченно поднял брови.

– Как же так? То есть вы давным-давно подключены к ретрансляционной сети, однако даже не попытались…

– Указания мы получаем, – повторил Джин Уильямсон, – но наши граждане ими практически не интересуются.

Наземный автомобиль покатил по шоссе, огибая подножие громадного ярко-рыжего холма. Вскоре крыши столицы, слегка поблескивавшие в лучах местного солнца, остались далеко позади. По бокам от шоссе замелькали кусты и высокие травы, слева начался отвесный обрыв, высоченная стена из темно-красного песчаника – неровного, шероховатого, словно его никогда не касалась рука человека.

– Приятный вечер, – заметил Уильямсон.

Не на шутку встревоженный, Роджерс согласно кивнул.

Уильямсон опустил ветровое стекло. Вместе со свежим, прохладным воздухом в кабину внесло с полдюжины насекомых вроде москитов. Вдали показалась крохотная фигурка – крестьянин, пашущий поле, деловито подхлестывая огромного, могучего зверя, запряженного в плуг.