Золотой человек

– Табак. Один из широко распространенных здесь, по эту сторону, продуктов потребления. Вполне обычное для двадцатого века вещество. Но вам об этом, разумеется, неизвестно: ваша епархия – второй век до нашей эры. Эпоха древних эллинов. Даже не знаю, насколько понравится вам их мир. Там и с канализацией дела обстояли неважно, и средняя продолжительность жизни была дьявольски коротка…

– О чем это вы?

– Однако в эпоху, исследуемую мной, средняя продолжительность жизни сравнительно высока… а видели бы вы мою уборную! Желтый кафель, душевая кабина. Куда лучше санитарных узлов в комнатах отдыха ЦИУ!

Флеминг раздраженно крякнул.

– Иными словами, вы намерены остаться там.

– А что? Весьма приятное место, – беззаботно подтвердил Миллер. – Тем более что мое положение несколько лучше среднего. Позвольте я в двух словах опишу, что здесь к чему. У меня молодая красивая жена: браки в эту эпоху не просто разрешены, но и поощряются. У нас двое ребятишек – замечательные мальчики, и в ближайшие выходные они собираются в поход, на Рашен-ривер. Живут сыновья с нами, со мной и женой, на полном нашем попечении; государство до данной сферы пока еще не добралось. Езжу я на новеньком, только-только с конвейера, «Бьюике»…

– Иллюзии, – процедил Флеминг. – Бредовые галлюцинации.

– Вы уверены?

– Идиот, чтоб вам лопнуть! Я давно понял: вы слишком углублены в себя, чтобы взглянуть в лицо реальности, вот и прячетесь от нее под грудой анахронизмов… Смотрю на вас и стыжусь того, что сам – теоретик. Уж лучше бы в инженеры пошел! Вы… – Губы Флеминга задрожали от негодования. – Вы совершенно выжили из ума. Стоите посреди муляжа, экспозиции, принадлежащей Историческому Управлению, посреди груды пластика, проволоки и балок с опорами. Посреди реплики прошлого. Имитации. И предпочитаете ее реальному миру!

– Странное дело, – задумчиво заметил Миллер. – Кажется, я уже слышал нечто похожее, и совсем недавно. Вы, случаем, не знакомы ли с одним доктором, психиатром по фамилии Грюнберг?

Тут в отдел двадцатого века без помпы, без церемоний прибыл директор Карнап в окружении целой компании экспертов и ассистентов. Увидев его, Флеминг поспешил ретироваться, а оказавшийся лицом к лицу с одной из самых могущественных персон двадцать второго столетия Миллер, широко улыбнувшись, протянул Карнапу руку.

– Кретин. Кретин безмозглый, – прогремел Карнап. – Вылезайте оттуда, пока вас не выволокли! Дойдет до этого, и вам конец! Сами знаете: неизлечимые психотики подлежат эвтаназии. Даю вам последний шанс. Выбирайтесь из этого муляжа и…

– Прошу прощения, – мягко перебил его Миллер, – это отнюдь не муляж. Не экспозиция.

На твердокаменном, массивном лице Карнапа мелькнула гримаса удивления. Казалось, директор, пусть на долю секунды, утратил обычную властную самоуверенность.

– То есть вы продолжаете упорствовать в…

– Здесь, передо мной, портал. Межвременные врата, – негромко продолжил Миллер. – Вам, Карнап, меня отсюда не вытащить. Руки коротки. Я в прошлом. В прошлом двухсотлетней давности. В иной, предыдущей, точке существования. Отыскал мостик и ушел из вашего пространственно-временного континуума сюда. И помешать мне вам не по силам.

Карнап, собрав экспертов в кружок, принялся совещаться с ними. Миллер терпеливо, безмятежно ждал. Времени уйма: на службу он решил не являться до самого понедельника.

Некоторое время спустя Карнап вновь подошел к бреши и не без опаски остановился в шаге от перил ограждения.

– Занятная теория, Миллер, – сказал он. – Самое поразительное в психотиках – вот эта способность укладывать собственные иллюзии в безукоризненную логическую схему. Априори в вашей концепции нет ни единого изъяна. Внутри самой себя она вполне состоятельна. Вот только…

– Что?

– Вот только с действительностью, увы, не имеет ничего общего, – отрезал Карнап. Вновь взяв себя в руки, он откровенно наслаждался беседой. – Вы полагаете, будто на самом деле вернулись в прошлое. Действительно, экспозиция ваша предельно точна. Сколько вас помню, работали вы на совесть. Другие экспозиции от такой достоверности прискорбно далеки.

– Да, от работы я не отлынивал, – пробормотал Миллер.

– Архаичный наряд, архаичные речевые обороты… вы сделали все возможное, чтоб перенестись назад. Всю жизнь посвятили работе, – продолжал Карнап, постучав ногтем о перила. – Жаль, Миллер. Ужасно жаль. Пускать на слом столь достоверную экспозицию…

– Что ж, понимаю, – поразмыслив, заговорил Миллер. – Понимаю и, разумеется, тут с вами согласен. Работой своей я весьма горд и очень не хотел бы увидеть, как все это пустят на слом. Однако вам это никакой пользы не принесет. Таким образом вы ничего не добьетесь. Только закроете межвременные врата.

– Вы уверены?

Миллер слегка натянуто улыбнулся.