Золотой корсар

Немало озадаченный, Паоло прочитал следующее:

«Дорогой друг П.

Огромное тебе спасибо, целую тысячи миллионов раз.

Благодаря хитрости палача и этим ногам, которые заменили мои, я совсем не пострадала.

Крепко тебя обнимаю и очень тебе признательна за все, что ты для меня делаешь.

Тебе, К., — моя любовь и нежность.

Ваша Луиза».

Имен, не желая компрометировать друзей, маркиза не указала.

Паоло побледнел.

— Дурак! — воскликнул он.

— Что-то не так? — спросила Кармен.

— Дочь палача.

— Что с ней?

— Обесчещена, и все — по моей глупости… Я-то думал…

И он побежал обратно, на корабль.

По палубе, как и часом ранее, прогуливался доктор.

— Где она? — подскочил к нему Паоло.

— Кто?

— Она…

— А, эта малышка?

— Да говори же!

И, вцепившись юноше в плечи, Паоло как следует его встряхнул.

— Ее уже увезли.

— Опороченную! О боже!

— Ты ведь сам приказал…

Доктор улыбнулся.

— Избавь меня от своих шуточек…

— Но…

— Если бы ты знал… Маркиза цела и невредима; ее не пытали.

— Но ты ведь сам сказал…

— И теперь взамен бедный отец получит свою дочь униженной и опозоренной.

И он резко бросил:

— Давно ее увезли?

— Нет. Но ты их уже не настигнешь. По возвращении на корабль Людовик приказал связать ее по рукам и ногам, заткнул ей рот кляпом, завязал глаза, и ее доставили на берег, где уже ждала двуколка. В данный момент два резвых скакуна во весь опор мчат к ее дому.

Паоло бросился к сходням.

— Возьми меня с собой! — сказал доктор. — Ты ведь к ней направляешься?

— Да.

— Представишь меня ее отцу, скажешь, что я готов на ней жениться.

— Она любит другого.

— Неважно!

— По крайней мере, она сможет дать ребенку мое имя! Свадьбу сыграем на еврейский манер; наш закон разрешает разводы, и мы сможем развестись уже на следующий день после свадьбы. У того парня будет возможность жениться на вдове или на женщине, освобожденной разводом от клятв, данных ей мужу.

— Пойдем, — сказал Паоло.

И они поспешно сбежали на берег.

Глава XV. Секретарь суда и его жена

Секретарь уголовного суда был неприметным человеком бесцветной наружности, но в глубине души пожираемый тщеславием.

Он жаждал преуспеть в жизни.

Выйдя из камеры пыток, он направился домой, где его ждала жена.

— Ну что? — бросила та, не успел супруг переступить порога.

То была настоящая матрона, крупная, энергичная женщина, отнюдь не обладавшая теми добродетелями, что так присущи жительницам Рима.

— Она заговорила? — продолжала она.

То была женщина любопытная.

— Нет! — промолвил муж.

— Как-то странновато ты выглядишь!

Он посмотрел на жену.

Глядя ему прямо в глаза, та сказала:

— Похоже, ты что-то от меня скрываешь; говори, или я сама отгадаю.

— О, да никогда в жизни!

— Это еще почему?

— Даю тебе тысячу попыток.

— Если это так трудно, то и пытаться не буду.

Секретарь колебался; он и хотел сказать, и не осмеливался.

— Я что, плохой советчик? — спросила бой-баба, подбоченившись.

— Да нет же. Просто, дорогая, дело касается вещей, столь серьезных, что я не могу тебе их доверить.

В сущности, он догадывался, что эти его слова лишь разожгут ее любопытство; то был маневр труса, который хочет придать себе мужества и поставить себя перед необходимостью все выложить.

Естественно, она не оставила его в покое.

— Да говори же наконец! — воскликнула она и ударила его в бок так сильно, что он тотчас же во всем сознался.

— И что обещал тебе судья за молчание? — поинтересовалась мегера.

— Ничего.

— Как всегда. Да ты просто глупец!

— Вовсе нет; я намерен донести на Рондини.

— Беги сейчас же. Луиджи, должно быть, еще не ложился.

— Но я отнюдь не с ним собираюсь переговорить.

— Но тогда с кем же?

— С королем.

— Как! И ты осмелишься?..

— Если я и выгляжу таким нерешительным, дорогая, — заявил секретарь, расправив плечи, — то лишь потому, что все свое мужество берегу для великих свершений!

— О, любимый! — воскликнула она и нежно его поцеловала. — Завтра же попросишь об аудиенции и заложишь основы нашего благосостояния; не сомневаюсь, король осыплет нас почестями.

— Завтра будет слишком поздно. Король должен с нетерпением ожидать результатов допроса; уверен, он еще бодрствует. Я отправлюсь во дворец сейчас же.

— Иди, дорогой.

И она наградила его вторым, еще более нежным, поцелуем.

Надев пальто, он выскочил на улицу.

Глава XVI. Вендрамин и его виноградник

Луиджи привел Вендрамина к королю из корыстных побуждений.

Прежде всего, он хотел показать Его Величеству, что, если он и не добился подвижек в деле маркизы, другие и вовсе провалились; ему нужен был надежный свидетель.

По дороге он сказал Вендрамину: