Золотой корсар

— Послушай, Паоло, — сказал он, — ты ведь Король песчаного берега и зовешь меня своим кузеном?

— Разве у меня нет на это права?

— Конечно, есть. Я сам подтвердил этот твой титул. Вот тебе еще повод быть со мной любезным. Быть расстрелянным, умереть, как собака, в кустах, мне бы не хотелось…

— Это смерть, достойная настоящего солдата.

— Но не человека благородного. Я бы предпочел быть обезглавленным.

Король хотел тем самым выиграть немного времени.

— А ты прав, черт возьми! — воскликнул Паоло. — Вендрамин!

Подбежал великан, и юноша сказал ему пару слов на арабском.

Вендрамин отправился переговорить со всадниками.

— Благодарю вас, мой друг, — обратился король к Корсару, — за ваше снисхождение.

— Это пустяки! Вы позволите?

И, вытащив острый нож, он подошел к королю.

— Что ты намерен сделать? — спросил Франческо.

— Побрить вам голову, сир.

— Но зачем?

— Для казни.

— Так здесь, в банде Кумерро, есть человек, способный меня обезглавить?

— Гляди-ка! — воскликнул атаман. — Так вам знакомо мое имя, сир?

— Да, — отвечал король.

— Это для меня большая честь, сир.

Вернулся Вендрамин.

В руке у него было сабля.

Закатав рукава, он с решительным видом принялся точить лезвие о камень.

Сталь издавала крайне неприятное на слух стрекотание.

— Встанете на колени, сир?

Вопрос этот пораженному всеобщей решимостью королю задал Паоло.

— На колени! Король! Какая низость!

— Я тоже так думаю, сир. Ничего, Вендрамин — парень высокий; он даже стоящему на ногах срубит вам голову.

Короля бросило в дрожь.

— Но ведь этот человек — по профессии не палач? — спросил он с надеждой. — Мне не хотелось бы испытать страдания.

— Не волнуйтесь, сир. Он срубит вам голову с одного удара.

— Да вы сейчас сами убедитесь! — проговорил Вендрамин.

И, схватив левой рукой одну из лошадей за поводья, с пылающим гневом взглядом (неверие в него короля обидело великана), он взмахнул саблей — и в следующий миг голова бедного животного, как и все то из сбруи, что являло собой помеху для клинка, покатилась по земле.

Зрелище это произвело поразительный эффект; подобного не ожидал никто.

Разбойники пооткрывали рты от изумления, Паоло и Кумерро рассмеялись, с женщинами случился обморок.

Король имел вид весьма жалкий; Вендрамин, напротив, взирал на его величество с триумфом.

Кровь ручьями текла из шеи несчастной лошади.

Внезапно обезглавленное тело, в котором, судя по всему, еще теплилась жизнь, сделало пять или шесть шагов и рухнуло к ногам короля.

— Это ужасно! — воскликнул Франческо.

— По-моему, с него хватит! — бросил юноша Кумерро и, вернувшись в карету, прокричал: — Поехали!

Затем, повернувшись к усевшемуся рядом Франческо, он спросил:

— Ну так что, ты отказываешься от своего героического решения?

Мрачный, как туча, король ничего не ответил.

Глава XLII. Предательство

Внезапно Паоло осенило; подозвав к себе Кумерро, он спросил:

— Не знаешь, где сейчас Антонио?

— В Неаполе.

— Что он там забыл?

— Он подал мне неплохую мысль. «Было бы здорово, — сказал он, — узнать, о чем будут судачить в городе завтра. Хочешь, я останусь?» Ну, я и согласился.

— Хорошо, — промолвил Паоло. — Когда вернется, пришли его ко мне.

В это время в Неаполе Антонио без зазрения совести предавал своего атамана.

Явившись к Иакову, он сказал:

— А вот и я, и с важной новостью!

— Паоло схвачен?

— Нет. Он взял в плен короля.

Иаков вздрогнул.

— Давай-ка поподробнее.

Разбойник в деталях рассказал о том, как прошло пленение.

Иаков выслушал его молча.

— И где, по-твоему, будут держать короля? — спросил он наконец.

— В пещере.

— В какой именно?

— В Сенерийской.

— Но где она находится?

— Вашему другу это известно.

— Отлично. Можешь идти, но прежде ответь: у тебя есть надежные люди среди пастухов, что живут в тех горах?

— Да.

— Будешь присылать ко мне по одному из них всякий раз, как узнаешь что-либо новое.

— Хорошо.

— Иди.

Антонио удалился.

Когда дверь за ним закрылась, Иаков прошептал:

— Ну все, попался, голубчик!

И он вызвал к себе слугу.

— Отправь кого-нибудь к Луиджи, министру полиции. Пусть скажут, чтобы ждал меня; есть разговор.

И он повторил вполголоса:

— Да, теперь-то он точно попался! Еще немного — и он будет моим, или же мне придется забыть о нем навсегда!

Глава XLIII. Охота

Встреча Луиджи и Иакова носила странный характер.

Когда министр увидел этого столь необычного с виду человека, он испытал необъяснимое ощущение, которое было сродни безотчетному страху.

Даже не испросив на то разрешения, Иаков присел на стул.

Министр наблюдал за действиями посетителя с изумлением, но воспротивиться подобной бесцеремонности не осмелился, — было в манере этого старика держаться нечто такое, что выдавало в нем человека, уверенного в собственной силе, внушало к нему уважение.

— Сударь, — промолвил Иаков, — мне нужно переговорить с вами наедине.

— К вашим услугам! — отвечал министр. — Мы здесь одни.

— Тысяча извинений, но мне известно, что нас слушают.

Министр покраснел.

— Должен сказать, что речь пойдет не о государственных делах, а о вас лично, поэтому, сударь, в ваших же интересах принять все меры предосторожности.