Золотой корсар

Удивляясь все больше и больше, Луиджи поднялся на ноги, вышел в коридор — было слышно, как открывались и снова закрывались двери, — и, вернувшись через минуту, заверил Иакова:

— Теперь, сударь, кроме нас, здесь никого нет.

Еврей вытащил из кармана бумажник.

Луиджи не сдержал улыбки.

Из бумажника Иаков аккуратно извлек пачку банковских ассигнаций.

— Так-так, — сказал себе Луиджи, — не иначе как хочет меня подкупить.

И он нахмурил брови.

Еврей выложил банкноты на стол — все они были достоинством в тысячу ливров — и подтолкнул их к Луиджи.

— Они не фальшивые; можете сами убедиться, — сказал старик.

Министр отчаянно замахал руками — как, мол, вы смеете предлагать мне такое! — тем не менее было заметно, что столь значительная сумма все же произвела на него впечатление.

— Проверьте-проверьте, — настойчиво произнес еврей, — а уж потом поговорим.

Луиджи машинально, одну за другой, ощупал банкноты.

Когда он закончил, Иаков промолвил:

— Вы небогаты.

Это соответствовало действительности, тем не менее Луиджи слегка вздрогнул.

— Скорее даже бедны, — продолжал Иаков. — Конечно, по сравнению с тем, что вы получали на прошлой должности, ваше жалованье выросло весьма существенно, но, учитывая все обстоятельства, вы тратите все, что зарабатываете, и даже больше. Вы любите свою профессию и делаете все возможное для того, чтобы труд ваших людей оплачивался по заслугам, поэтому из всего бюджета вам удается урвать не более сорока тысяч ливров в год, а этой суммой не покроешь и половину ваших долгов. Король допустил ошибку. Деньги, конфискованные у патриотов, которым вы с такой проницательностью рубили головы, ему следовало не класть в собственный карман, а направлять в специальный государственный фонд, из которого финансировались бы все ваши операции.

Все это было сказано с такой холодностью и уверенностью, что Луиджи и не подумал возразить что-либо.

Он выжидал.

— Берите! — проговорил еврей, кивком указав на банкноты.

— Сударь, — сказал Луиджи, — я не продаюсь.

— За сто тысяч ливров… Тут вы правы, сударь; сумма ничтожна. Но с чего вы взяли, что я собираюсь вас купить?

— К чему тогда этот подарок?

— Так, прихоть. Хочу, чтобы вы осознали, насколько я богат.

Министр не знал что и думать.

Еврей продолжал:

— Может случиться, сударь, что однажды мне понадобятся ваши услуги.

— Вот как? — воскликнул Луиджи.

— Я заплачу за них столько, сколько они будут стоить, иными словами — огромные деньги. Несколько миллионов — сущий пустяк для меня, и я куплю вас, когда и как пожелаю; я предложу вам столько, сколько вам и не снилось.

— Но что, если я презираю золото?

Иаков улыбнулся.

— Не стоит лукавить, молодой человек, уж меня-то вы никогда не проведете. — Он постучал пальцем себе по виску. — Послушайте, — продолжал он властно. — Я человек необычный; можно сказать, в какой-то степени даже сверхчеловек. Если бы вы не любили деньги, я бы это знал и попытался бы использовать какую-нибудь другую вашу слабость, но вы страстно желаете разбогатеть. И даже не пытайтесь отрицать того, что я вам сейчас скажу, — любые ваши возражения окажутся бесполезными… Я знаю, о чем вы мечтаете, знаю, какой вы на самом деле.

И за несколько минут Иаков нарисовал Луиджи пугающе правдивую картину его качеств, самых тайных его пороков и амбиций.

Словно признавая истинность услышанного, Луиджи опустил голову.

Еврей продолжал:

— Полагаю, вам приятно будет услышать, что я оцениваю вас в пять миллионов ливров; как видите, я не скуплюсь. Добавлю к тому же, что я не стану просить от вас вещей, неосуществимых или как-либо вас компрометирующих, и деньги вы получите вперед.

Луиджи улыбнулся.

— Никогда не встречал человека, более великодушного и самоуверенного!

Во взгляде его зажглась решимость и, беспардонно опустив сто тысяч ливров в карман, он спросил:

— А теперь — к делу: что именно вам от меня нужно?

— Ничего! — отвечал Иаков. — Пока что я просто хочу оказать вам услугу… Насколько мне известно, этой ночью король был у своей любовницы…

— Это для меня не новость.

— В доме которой находился и Паоло, возлюбленный герцогини.

Министр дернулся в кресле и потянулся к звонку.

— Спокойствие, сударь, — улыбнулся Иаков, — только спокойствие. Меня отнюдь не удивляет, что Паоло так долго удается водить вас за нос, сударь, — в хладнокровии вам с ним не сравниться! Но, с вашего разрешения, я продолжу…

Еврей дождался, пока смертельно побледневший Луиджи придет в себя, а затем сказал:

— Вместе с Корсаром там был и Вендрамин, его друг.

— Тот великан, что проник в город, изображая кормилицу?

— Вы в курсе истории этого монаха? Тем лучше. Но известно ли вам, что Паоло также сопровождали Кумерро и еще четыре разбойника?

— Нет.

— И что в их планы входило похищение короля?

— Нет.

На лбу у министра выступили капельки пота.

— И что их заговор удался?

— Так король пленен?

— Да.

— Ах! Боже мой!

Совершенно упав духом, министр спросил:

— Они его убили?

— Вовсе нет. Усадив короля в его же собственную карету, они увезли его в свое логово.

— Негодяи!

Еврей рассмеялся.