Золотой корсар

Рондини, который был сама осмотрительность, вскинул пистолет и выпустил в каждого из лежавших по пуле; те вошли в тела с глухим звуком.

— Теперь, — сказал себе скряга, — они уж точно мертвы; перезарядим оружие и подойдем поближе.

Вложив пыж в пистолет, он поднял фонарь, который чуть раньше поставил на пол, и направился к грабителям.

Не успел судья склониться над маленьким, как тот схватил его за горло и крикнул, изменив голос:

— Ко мне, друг!

Второй грабитель мгновенно вскочил на ноги.

Ошеломленный, судья выронил фонарь; но, дернувшись в сторону, сумел высвободиться и выпустил в вора еще одну пулю.

Грабитель засмеялся:

— Давай стреляй еще! Стреляй, старый дурак!

Расхохотался и его напарник.

Ленивой походкой подойдя к Рондини, он сказал товарищу:

— Не волнуйся! Сейчас мы его так упакуем, что он станет походить на сардельку, причем высшего сорта!

И, схватив за руки судью, который тщетно пытался вырваться, великан завел одно его запястье за другой и крепко стянул их прочной бичевой, после чего неспешно связал старика по рукам и ногам.

Лица и шеи разбойников скрывали бархатные маски, на головах у них были стальные каски, — ни физиономий, ни цвета волос грабителей различить не представлялось возможным.

Судья закричал.

Великан — а им, как уже догадался читатель, был Вендрамин — угрожающе прорычал:

— Заткни пасть! Еще одно слово — и ты труп!

Но скряга продолжал неистово вопить, наполняя дом шумом.

Тогда Паоло сказал Вендрамину:

— Похоже, без кляпа здесь не обойтись; по доброй воле он никогда не умолкнет!

Едва великан поднес руку ко рту судьи, как тот впился в нее зубами.

— Вот как! Кусаться вздумал?

И обхватив тощий зад судьи своей пятерней, Вендрамин несколько раз прокрутил дряблую плоть по часовой стрелке.

— Ну вот! — сказал он. — Не будь у тебя в глотке этого кляпа, ты бы орал как резаный — уж я-то знаю, как тебе больно!

Паоло выглядел раздосадованным.

— Надо будет чем-то смазать твою рану, — заметил он. — По этому шраму тебя смогут вычислить.

Вдвоем они вынесли судью в коридор, прислонили к стене и уже начали спускаться вниз, когда вдруг задели веревку, приводившую в действие ружья.

Раздались не менее пяти выстрелов.

Судья выпучил глаза от удивления: ни один из грабителей не упал.

Они обернулись, и один из них промолвил:

— Ну, что скажешь на это, хозяин?

И, смеясь, воры удалились.

— Ну и дела! — сказал себе судья.

И он начал ломать голову над тем, как этим людям удается избегать расставленных им ловушек.

Слуг, которые могли бы разрядить ружья и тем самым предать хозяина, в доме не было.

Возможности попасть внутрь его жилища у грабителей, судя по всему, тоже прежде не имелось.

Как удалось этим мерзавцам так ловко обставить дело, что они все еще оставались целыми и невредимыми?

На четвертом, третьем и втором этажах они цеплялись за натянутые им веревки или наступали на скрытые под плиточным полом пружины, но продолжали идти вперед под градом пуль, освещая себе путь потайным фонарем.

Фонарь же судьи остался стоять посреди коридора, в луже крови.

Приглядевшись получше, Рондини понял, откуда взялась эта кровь: для того чтобы усыпить его бдительность, грабители принесли с собой мочевой пузырь бычка или ягненка.

Понял он и то, сколь великая беда свалилась на его голову.

Он почувствовал, что имеет дело с необычайно умными противниками, и что возможности отомстить ему может и не представиться, так как, судя по всему, эти люди приняли все необходимые меры для того, чтобы не оказаться пойманными.

Вскоре бедняга услышал звон золота, которым грабители набивали мешки. Эти звуки разрывали судье сердце; не в силах больше терпеть невыносимые муки, он упал в обморок.

Обнаружив комнату, в которой хранилось сокровище, Вендрамин и Паоло начали наполнять сумки.

— Золота, — заметил Корсар, — здесь хватит сумок на десять, не меньше. При весе каждой в двести фунтов выходит порядка трехсот тысяч франков в денежном выражении. Итого: три миллиона. Бедная маркиза! Судья теперь сделает все, что мы от него потребуем.

Разговор этот они вели, набивая мешки монетами.

— А вот скажи, Паоло… — начал было Вендрамин, но запнулся.

— Что именно?

— Ты что, действительно намерен все это ему вернуть?

— Разумеется.

— Жаль!

— Данное слово нужно держать.

— Даже если оно дано такому старому негодяю, как Рондини?

— Любому. Я дорожу своей репутацией.

— А когда мы вернем ему золото после того, как он выполнит нашу просьбу, его можно будет вновь украсть?

— Конечно. Только тебе следует помнить, Вендрамин, что обчистить этого проходимца во второй раз будет несравненно сложнее, чем в первый; он будет начеку.

Вендрамин ничего не ответил.

Украдкой взглянув на товарища, Паоло спросил себя: «Уж не решил ли этот безумец повторить попытку?»

Но лицо Вендрамина выражало такую безмятежность, что Паоло понял: его подозрения беспочвенны.

Когда сумки были наполнены — они оказались не столь объемистыми, сколь тяжелыми, — Корсар и Вендрамин спустились во двор.