Золотой корсар

— Инструменты, — прошептал он.

Безмятежно лежавший на софе и даже немного задремавший Вендрамин (великан не сомневался, что за счет его силы — с одной стороны, и сообразительности Паоло — с другой, выйти из этой заварушки целыми и невредимыми им не составит труда) вскочил на ноги и передал Корсару инструменты.

— Да не шуми ты так! — сказал Паоло.

— Хватит уже! — отвечал великан. — Меня переполняет желание спуститься вместе с тобой во двор, поколотить слуг, выломать ворота, если мне откажутся их открыть, и спокойно уйти восвояси.

Паоло строго приложил палец к губам; пожав плечами, Вендрамин умолк.

Отперев дверь отмычкой, Корсар оказался в просторной гостиной, за которой, судя по всему, находилась выходившая в коридор прихожая.

Поочередно открыв двери, ведущие в прихожую и вестибюль, юноша высек огонь и зажег порядка шестидесяти свечей на люстре.

— Что ты намерен делать? — изумленно спросил Вендрамин.

— Сейчас увидишь.

— Но сюда кто-нибудь придет!

— Черт побери! Именно это мне и нужно!

— Будет драка?

— Не думаю.

Паоло снял свою бархатную маску и защищавшую голову стальную каску, и его роскошная золотистая шевелюра волнами растеклась по черному плащу.

— Делай, как я! — сказал он.

Великан последовал его примеру.

Будучи любопытным, как дитя, он сгорал от нетерпения.

— Так что будем делать, Паоло? — вновь спросил он.

— Сам догадайся! — рассмеялся Корсар и позвонил в колокольчик.

В гостиную вбежал удивленный слуга. Следом появилась Люсиль.

— Ах, мадемуазель, — сказал ей Паоло, — ваша госпожа не очень-то и спешит нас принять; мы уже не знали что и думать.

Люсиль выглядела совершенно сбитой с толку.

— Но кто вы? Как вы вошли? Что вам нужно?!

— Кому как не вам, голубушка, знать, — промолвил Паоло, — что есть вещи, о которых не говорят в присутствии слуг; отошлите же этого камердинера в буфетную или в постель.

Люсиль мгновенно поняла, что имеет дело с чрезвычайно благовоспитанным юношей.

— Выйдите, Антонио! — сказало она.

Слуга удалился.

— Как вы вошли? — спросила Люсиль.

— Так ли уж это важно, малышка? Главное, что мы здесь.

Сказав это, Паоло потрепал камеристку по щеке и добавил:

— Ты, плутовка, безусловно, слышала о неком Короле песчаного берега.

— Ах! Так это вы! — воскликнула Люсиль. — Как же я сразу вас не узнала!

— Так ты меня видела? Великолепно. Рад, что такой очаровательной девушке, как ты, знакомо мое лицо.

— Но, — проговорила горничная, — госпожа не предупреждала меня о том, что вы должны прийти, господин король рыбаков.

— Разумеется, нет.

— Она вас не ждет?

— Да не должна бы.

— Но эти зажженные свечи…

— Разве при свете не лучше видно?

И, позволив девушке немного поразмыслить над его словами, Паоло продолжал:

— Знаешь ли, милочка, я — парень странный: все вижу, все знаю, везде бываю. Твоей госпоже досаждает некий Гаэтан, негодяй, каких на свете мало, не так ли? Он сейчас здесь, и герцогиня хочет, чтобы какой-нибудь смельчак избавил ее от этого докучливого любовника. Для этого я и пришел… И вообще, не стоит так беспокоиться.

Нежно приобняв девушку за талию и непринужденно поцеловав ее в основание шеи, Паоло вытащил из кармана горсть пиастров и высыпал их в кармашек фартука камеристки.

Отныне она была предана ему душой и телом.

Золота, галантных манер и таинственности, сопровождавшей каждое слово, каждый жест юноши, оказалось достаточно для того, чтобы Люсиль начала беспрекословно повиноваться Корсару с золотыми волосами.

— Что вы собираетесь сделать? — спросила она.

— Ты сейчас спустишься в буфетную и скажешь слугам, что они могут быть свободны. Кошелек, Вендрамин!

Великан беспечно вручил свой кошелек другу, который передал его Люсиль.

— Отдай им эти деньги и скажи, чтобы шли куда-нибудь развлекаться; найди для этого подходящий предлог, девочка моя.

— Хорошо. Но что потом?

— Потом возвращайся. Станешь свидетелем забавного зрелища.

Она исчезла за дверью.

Через десять минут никого из челяди в доме уже не было; в город убежали даже привратник с кухарками.

— Мы одни? — спросил Паоло.

— Да, — отвечала Люсиль. — Но поспешите: госпожа плачет; еще немного — и ее любовник начнет ее избивать.

— Фу! Грубиян! — промолвил Паоло. — Жди здесь, Вендрамин.

И он попытался открыть дверь спальни, но та была закрыта на засов.

В комнате рыдала герцогиня.

— Не мешай нам, Люсиль! — услышал Паоло грубый голос Гаэтана.

Корсар вернулся в гостиную.

Вендрамин уже вовсю обхаживал горничную.

У великана был свой способ соблазнения женщин: подхватив Люсиль одной рукой, он усадил ее на другую, вытянутую вперед, руку и теперь восторженно разглядывал ее, словно маленькую куклу.

— Прелестная игрушка! — бормотал он.

Женщины — и Вендрамин это прекрасно знал — всегда восхищаются сильными и красивыми мужчинами; этим великан и пользовался.

— Вставай! — сказал ему Паоло и, указав на дверь, добавил: — Приложись-ка к ней как следует, а то я войти не могу.

Великан надавил на дверь плечом, та заскрипела, застонала и, поддавшись, рухнула на паркет.

Гаэтан и герцогиня вскрикнули от изумления.

Паоло переступил через порог.