Золотой корсар

Вендрамин прислонился к наличнику; из-под руки великана выглядывала улыбающаяся смазливая мордочка Люсиль.

— Прошу извинить меня за столь дерзкое вторжение, сударыня, — промолвил Паоло — Но, думаю, вы меня простите, когда узнаете цель моего визита.

И он хладнокровно добавил:

— Я пришел убить этого господина.

Гаэтан побледнел.

— Убить меня! — вскричал он.

И он вытащил из кармана пистолет.

— Я буду защищаться, — бросил он, поворачиваясь к герцогине. — Ах, сударыня, я всегда знал, что однажды вы пожелаете избавиться от меня; но я вооружен и убью вас, если на меня нападут.

— В самом деле? — воскликнул Паоло. — Полноте, дорогой господин Гаэтан, граф по рождению, но слуга по жизни! Да на вас, с вашим пистолетом, смотреть смешно!

— Только пошевелитесь, — проскрипел граф, — только пошевелитесь, и вы увидите.

Указательный палец его правой руки лежал на спусковом крючке.

— Вы думаете, — продолжал Гаэтан, — что здесь вы диктуете условия, так нет же — условия здесь диктую я. Здесь у меня две пули, и первую получит мадам.

И он сказал герцогине:

— Прикажите этим людям удалиться, а затем мы с вами — пистолет я буду держать у вашего виска — выйдем через маленькую дверь и пойдем туда, куда я пожелаю; если в меня станут стрелять, я выстрелю в вас.

Паоло громко рассмеялся.

— Да что вы, дорогой господин Гаэтан! Неужели это все, что вы смогли придумать? А я-то полагал, что такой негодяй, как вы, окажется более изобретательным. Более глупого плана и представить себе невозможно!

— Мне же, напротив, он кажется весьма неплохим, — мрачно заявил граф.

Герцогиня наблюдала за этой сценой с испугом, не зная что и думать.

Люсиль, чтобы ее успокоить, подавала ей знаки и пальцем указывала на Вендрамина.

— Я готов признать, сударь, — сказал Паоло, — что рациональное зерно в вашей идее присутствует, вот только сама она неосуществима.

Хладнокровие Корсара заметно тревожило графа Гаэтана.

— Видите ли, — продолжал юноша, — для того чтобы воспользоваться пистолетом, прежде его следует зарядить; ваш же сейчас разряжен.

Граф тотчас же с беспокойством посмотрел на пистолет.

Воспользовавшись этим жестом, Паоло, быстрый, как молния, вклинился между герцогиней и ее любовником, словно щитом, защищаясь перекинутым через руку плащом с подкладкой из стальной ткани.

Граф выпустил две пули, которые не причинили Корсару никакого вреда, и тут же был обезоружен.

— Вот уж не думал, милейший, — промолвил Паоло, откинув плащ в сторону, — что вы окажетесь таким простаком!

Граф, чувствуя, что пробил его последний час, перешел от дерзости к нижайшей трусости.

— Аделина! — воскликнул он, упав на колени. — Смилуйся! Спаси меня, умоляю!

— Ох! Восхитительно! — рассмеялся Корсар. — Прелестно! Господин, который еще недавно желал отстегать мадам хлыстом, теперь валяется у нее в ногах.

Растрогавшись, герцогиня хотела вмешаться, но Паоло взглядом пригвоздил ее к креслу.

— Вендрамин, — холодно сказал он, — займись этим господином.

Схватив графа за горло, великан начал его душить.

— Только не изувечь его! — попросил юноша и бросил другу подушку: — Воспользуйся этим. Все должно выглядеть так, словно он умер от воспаления легких.

Гаэтана охватил такой ужас, что он потерял дар речи.

Кинув графа на ковер, Вендрамин прижал его к полу коленом и, приложив подушку к его рту, удерживал его в таком положении на протяжении четверти часа, несмотря на конвульсивные движения жертвы.

Все было кончено уже через десять минут.

Герцогиня упала в обморок.

Люсиль хотела дать ей вдохнуть нюхательной соли, но Паоло этому воспротивился.

— Оставь, — сказал он. — Пусть лучше будет без сознания.

Сочтя графа мертвым, Вендрамин поднялся на ноги, тело тщательно осмотрел Паоло.

— Да, — промолвил он наконец, — синьор Гаэтан больше не жилец.

И, повернувшись к Люсиль, он заметил:

— А ты мужественная девочка. Проводи Вендрамина к черному входу, он отнесет дорогого графа метров на сто от дома и вернется. Только не попадитесь на глаза полиции!

С небывалым хладнокровием Вендрамин взвалил труп на плечо и сказал Люсиль:

— Иди вперед.

Через несколько минут Паоло привел герцогиню в чувство, и, увидев его, молодая женщина вскрикнула.

— Я вас пугаю, сударыня? — спросил Корсар. — В таком случае я ухожу.

— Какая ужасная драма! — прошептала герцогиня.

И так как Паоло, поклонившись, направился к двери, она воскликнула:

— Останьтесь и поговорим! Почему вы убили графа?

— Разве он вам не досаждал?

— Но что заставило вас проявить ко мне такое участие? Мы ведь с вами даже не знакомы.

У Паоло на это был лишь один ответ.

— Сударыня, мотив, который мной двигал, из тех, о каких не говорят после оказанной услуги; мне бы не хотелось, чтобы все выглядело так, словно я жду награды, — это ниже моего достоинства.

— Вы…

— Да, сударыня, я люблю вас.

В этот момент вернулась Люсиль.

— Ах! — воскликнула она. — Все кончено. К счастью, на улице не было ни души. Вся полиция находится на месте пожара; вы спасены, мадам.

— Мне остается лишь попрощаться с вами, — сказал Паоло, кланяясь до земли. — До свидания, сударыня. Вспоминайте иногда маленького Короля песчаного берега.

И он удалился.